– Не знаю…
Он заставил посмотреть в его темные от желания глаза и серьезно спросил:
– Солнышко, я делал тебе больно?
– Нет…
– Я когда либо делал то, чего ты не хотела?
– Тоже нет, – почти неслышно выдохнула я, пряча глаза. – Я понимаю, что веду себя глупо и ты в своем праве.
– Дело не в праве, моя маленькая, а в желании. Между нами все могло случиться еще тогда, но мы решили ждать до первой брачной ночи. И я рад, что все случится именно так. Случится правильно. Ты заслуживаешь того, чтобы все было правильно.
– Я понимаю, но ничего не могу с собой поделать.
– Дженни, посмотри на меня. Не нужно прятать глаза, – когда я все же решилась поднять глазки на его серьезное лицо, то мужчина продолжил. – Тебе не нужно ничего делать. Не сопротивляйся и не зажимайся, это все, что я от тебя прошу. То, что между нами происходит – самая естественная вещь в мире.
Я только кивнула, а потом сама, первая нерешительно потянулась к его губам.
Нежно, ласково… нерешительно. Так, словно в первый раз. Так, как и положено невесте, недавно ставшей женой.
Он отвечал мне, как и полагается молодому мужу. Страстно, уверенно, жарко.
Я сама не заметила, как ослабли завязки на нижних юбках, и они невесомо упали на ковер. Смелые руки Эша скользили по моему телу, поглаживая талию, живот, лаская бедра и постепенно все выше задирая сорочку. Когда он уверенно взял за подол и потянул его вверх, я испуганно вцепилась в ткань и помотала головой.
– Почему? – тихо спросил Эштон, целуя мои судорожно сжатые у груди пальцы.
– Нельзя же… Нужно свечи задуть.
Я дернулась было к канделябрам, но муж удержал меня и наоборот прижал к себе.
– Солнышко, я хочу тебя видеть.
– Но…
– Я хочу тебя видеть, – в голосе Эша появилась сталь. – Позволишь?
Он спросил так, что у меня даже мысли не возникло отказать или сопротивляться. Меня трясло мелкой дрожью, пока он стягивал с меня сорочку, а когда я наконец осталась стоять в одних лишь панталонах и чулках, то не удержалась и прижала руки к обнаженной груди.