– Я серьезно, Лиз.
– И я серьезно! Видела я вчера, кто вас к дому привел! Негоже барышне на свиданки бегать!
– Лиза, это не свиданка, это.... – я осеклась, вспомнив, что Эштон требовал как раз свиданий.
– Значит так, Дженнифер Риверс, – наклонившись ко мне, прошипела дуэнья. – После того, что видела, я должна была немедля вашему брату доложить, и он, несомненно, настоял бы на медицинском обследовании!
– Что?..
– А вы как думали? С джентльменами гуляете, и потом ваши слова на веру принимать должны?
Я пристально смотрела на Лизавету. Обвинение было неприятное и самое плохое – доказуемое и с возможными последствиями.
– И почему ты промолчала?
– Потому что я давно и хорошо вас, юная леди, знаю. И верю, что откровенных глупостей вы совершать не станете. Верила! До того момента, как вы не сказали, что прямо сейчас собираетесь куда-то сбежать!
– Все.. непросто.
– Ну и как же?
Немного помявшись, я отложила вышивание и рассказала дуэнье про все, что произошло на нашей последней с Эштоном встрече.
Про Мегги и ее слова, о том, как обедала с рыжим лодом, и нашей договоренности.
– Но вы не пошли на встречу?
– Я решила, что это будет недальновидно. Он… не всегда вел себя как джентльмен.
– Тогда почему передумали, Дженни?
Я опустила взгляд на паркетную мозаику. Переходы цветов и узоры казались как никогда интересными.
Сердце то билось где-то в горле, то ухало в живот, а голова кружилась. Полный душевный и физический раздрай.
Не знаю я! Не знаю!
– Значит так, Дженнифер Риверс! Вы поступили правильно, и нет ни малейших оснований себя винить. Это джентльмен должен думать про то, насколько уместно звать девушку на прогулку без сопровождающих. Если хотите знать, то это откровенное неуважение! Так что хватит страдать.