— Ну что ты… — Льен обнял девушку, приподнял, пытаясь по лицу понять, насколько серьезно она пострадала. Затем прижал к себе и успокаивающе погладил по голове. — Ну что ты… — Он заколебался, не решаясь спросить. Но он должен был знать правду. — Иллис, скажи мне, это… ОН?
Зря он это спросил. А кто еще? Конечно, ОН!!! Он во всем виноват! Это его глаза не дают ей покоя ни днем ни ночью! Это его голос она слышит, даже зажав уши ладонями! Это он чуть не поцеловал ее! Это он ее НЕ ПОЦЕЛОВАЛ!!! И это он… он…
Уже не сдерживаясь, девушка вжалась в того, кто мог хотя бы понять, если не помочь, и зарыдала. В голос, с подвываниями.
Льен глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки. Чуть позже он найдет Князя, и это будет для того последний день. Но сейчас — Иллис. Он позволил ей выплакаться, хотя очень больно было видеть ее такой. Бережно обнимал, гладил по спине, прижимал к себе. Потихоньку она начала затихать, только судорожно всхлипывала время от времени. Льен чуть отстранил ее за плечи. Мокрые глаза, смотревшие на него, были совершенно несчастными.
— Как это случилось? — жестко спросил Льен. — Как он смог избить тебя? — Льен смотрел прямо на нее, и лицо у него было таким, каким Иллис его еще никогда не видела. Для Князя в нем читался смертный приговор.
Иллис всхлипнула особенно протяжно, а потом удивленно моргнула.
— Ч-ч-чего? — Она здорово наревелась и теперь, как маленькая девочка после долгого плача, говорить могла с трудом. С ума сойти, да она в жизни так не ревела! Мысль мелькнула и пропала, вытесненная другими, более важными.
— Я… его… сама в блин раскатаю, если нужно, — Иллис не понимала, что заплаканная мордочка с опухшими глазами и губами смотрится смешно, если пытается выглядеть воинственно. Но зато стало вроде немного легче. — Это Анелла… а он п-п-просто к-козел… — подумала и добавила: — безрогий!
Льен шумно выдохнул.
В конце концов она уснула у него на коленях, и Льен очень осторожно переложил девушку за ширму, на ее кровать. Пусть спит. Он постоял, глядя, как во сне она прерывисто вздыхает. Обиженно вздрагивают пухлые губы. Она совсем маленькая еще, почему они не видели этого раньше? Маленькая девочка, которая должна казаться взрослой и сильной. Спи, малышка…
А ему пора заняться своими обязанностями. И хотелось бы посидеть с ней, пока не вернется Норр или дружная парочка, но у него сегодня занятия с соколятами.
Он не заметил, как чуть колыхнулись ветви любимого дерева Иллис за их окном, не заметил и непрошеного наблюдателя в этих ветвях. А между тем он там был и едва не бился лбом о твердую кору от злости.
Чуть раньше Кириан едва не сверзился с дерева, пока перебирался с подоконника на развилку — все же от его окна до веток было далековато, — но тренированное тело и тут не подвело. Он застыл среди листвы и, затаив дыхание, вгляделся в полутьму чужого жилья.
Комната четверки была видна не полностью, но все же. Видно, как Льен возится с чашкой… Не особо интересно. Странно, кажется, никого больше в комнате нет. А, нет, вот она, лежит на кровати. Не на своей. Что же произошло? Глядя на нее, можно сказать, что она дралась на поединке. Чушь! Кто бы ее вызвал, она же у нас святая, почти Эйро. Кириан недобро усмехнулся. А может, как раз вызвала ОНА?
Льен несет ей чашку, закутывает в плед, как мило! Сажает к себе на колени… а вот это уже перебор.
Перебор!
Но почему меня так это волнует? Какое мне дело до того, что она сидит у него на коленях? До того, что он прижимается к ней? Касается ее рукой? Шепчет что-то на ухо? Дьявол!
Что? Солнышко мое?! Девочка?!! Милая, маленькая?!!! Тор-р-р-рк!!!
Проклятый тихоня, Норров подлипала Льен укладывал ее в постель, утешал и гладил так, словно имел на это право! Он прикасался к ней!
Убью, мрачно подумал Кириан и полез обратно в свою комнату.