Анжарская академия. Теория и практика любовных чар

22
18
20
22
24
26
28
30

Смешную, потому что я прекрасно знала: что-что, а целовать он меня не собирается. Язвить, потешаться над сверкающей аурой, попрекать невинностью в тридцать лет — это да, это пожалуйста. Но так далеко в измывательствах Альвар не зайдет. Док весьма брезглив, а для меня не секрет, с каким презрением он ко мне относится.

— Я не уйду никуда, — округлила на него глаза и добавила шепотом: — В данный момент это решительно невозможно. На этот раз вы меня не выставите.

А даже если и поцелует — невелика потеря. Кратковременное прикосновение его жестких, язвительных губ я как-нибудь переживу. А вот встречу с Вейроном лицом к лицу — едва ли.

— Я предупреждал, — зло прошипел целитель и цепко ухватил меня за затылок, потревожив взволнованных квахаров.

Губы оказались не такими и жесткими. Они только выглядели так, когда он желчно усмехался. А в остальном…

Он действительно меня поцеловал. Сдержал угрозу. Приник к моему рту вполне аккуратно, хоть все его тело звенело раздражением. Скользнул за зубами языком — хлестко, напористо… Щеки разгорелись, и внутри стало тепло. Странно, но очень, очень тепло.

— Приятно, — признала заторможенно, накрывая холодными пальцами губы.

Те непривычно припухли и увлажнились, кожу слегка покалывало крошечными разрядами.

— Вы спятили, мисс Хендрик? — шепотом возмутился Граймс. И крепко стиснул мою талию, забираясь длинными пальцами под пояс строгой юбки. — Уходите сейчас же!

Шарканье все еще слышалось в коридоре, идущие переговаривались. Но голову заполнял гул, и я не понимала сути их беседы.

— Как я уйду, если вы меня держите, Альвар?

Я ошалело уставилась на завиток, упавший на лоб Граймса, в свете больничных ламп отливающий медью. От влажности его волосы начинали виться, я всегда это подмечала. Зачем-то.

Может, их тоже прокляли? Или от природы такие.

— Я отпущу сейчас. Ненадолго, — Граймс судорожно сглотнул, и на его лбу проявилась вторая глубокая морщина. — А вы сразу убегайте. Договорились?

— Но я уже сказала вам, что не могу уйти, — я рассеянно пожала плечами. — Там… Там…

«Моя ожившая галлюцинация. Мой самый страшный кошмар. Мое прошлое, от которого невыносимо больно».

— Да вы в своем уме, мисс Хендрик?! — рявкнул Граймс возмущенно. — Взрослая женщина, а ведете себя, как невинное дитя! Ах да, вы же и есть…

— Прекратите издеваться, — устало качнула гудящей головой.

— Вы сами даете повод, — он облизнул губы, высвободил одну руку и поддел пальцем мой подбородок. — Впрочем… если хотите, чтобы я прекратил ваши страдания…

— Хочу!