Трудно было предсказать, сколько проживут отношения, начавшиеся с такой грустной ноты. Но сейчас оба нуждались в поддержке и охотно ее друг другу оказывали. Настолько охотно, что мне пришлось краснеть, когда я забежала за вещами в нашу, между прочим, девчачью спальню!
Тея плюнула и на ожидания родителей, и на свое непокорное ледяное плетение. И перевелась на факультет искусств: собиралась изучать магический театр. Фил ее в этом вопросе поддерживал, и в ее жизни наконец появился порядок. Галлатея научилась выбирать сама и не зависеть от чужого мнения.
Столь сильное потрясение – предательство ректора – оставило в душе каждого черную отметину. Немножко, но перевернуло каждую жизнь. И самая глубокая дырка была в сердце Данна. Он, конечно, не подавал виду, но иногда замирал у окна, вглядываясь в темные воды… И я чувствовала, что понадобится немало времени и усилий, чтобы ее залатать.
Моя учеба проходила по большей части заочно. По нескольким причинам, но главной был Даннтиэль. Раз оказавшись в его доме на утесе
Я и трактат Милезингера в ней читать умудрялась, и пометки в блокнотике делать, и темные чары тренировать… Разве что конспекты в кровати писать было неудобно и приходилось перебираться в черное кресло. Все это – в те редкие мгновения, когда мое персональное божество с рабовладельческими замашками изволило отдыхать и переваривать свое нежеланное сияние.
Так что в академию я летала раз в неделю на пару дней – на зачеты, практические работы и индивидуальные тренировки с сиром Райсом. О них Данн договорился, а я не спорила. Сам он мне с даром пока не мог помочь… По той простой причине, что он не мог помочь даже себе.
Сейчас нам двоим безопаснее было здесь. Во-первых, меньше ненужных вопросов – уж больно ярко сияли глаза Рэдхэйвена. А он контролировал это еще хуже, чем раньше. То есть вообще никак!
Во-вторых… Несмотря на все черные шутки подруг, мне не хотелось никого прикапывать. Вдруг рука Данна дрогнет так, что и Эррен не устоит? То-то же.
Прошлый месяц был для нас настоящим испытанием. Но все неудачи мы пытались компенсировать приятными моментами. В его постели с черно-золотыми простынями.
Дом на скалах, омываемых северным Эшерским морем, хранил много тайн, но мне не хватало времени хорошенько его исследовать. Пока я нашла только кухню, ванную и большую библиотеку. И еще несколько раз мы с Даннтиэлем поднимались на маяк – самую высокую точку в суровом пейзаже.
Маяк на утесе горел всегда, он работал ориентиром и для воздушных, и для простых судов. А однажды даже привлек внимание лишавшейся чувств богини, сбежавшей из Керракта…
Обычно небо и море были пусты. Но несколько раз маяку пришлось поработать «по специальности», когда к нам являлись гости.
Однажды в дом на скалах прилетел Грегори Кольт. За ужином он развлекал нас рассказами о странствиях по Хавране. Она очень ему полюбилась, хоть и не имела ни капли магии.
Глянув на моего лопоухого мизаура, Грегори пообещал в следующий свой визит захватить из Хавраны настоящего «чубурашку». Ну, как настоящего? Игрушечного. Чтобы, стало быть, сравнить размер ушей и зубастость. Вдруг ученые на Сеймуре что-то напутали?
Несколько раз наносила визиты Ее Величество, мучимая своим проклятием. В часы, когда она отдыхала после процедуры и набиралась сил перед обратным полетом, Элсинор рассказывала мне о своих приключениях.
В конце концов я уверилась, что в ее жизни был лишь один мужчина. И это не Данн. Судя по тому, что в ее вкусе были парни с большими рогами, у Рэдхэйвена вообще никогда не было шансов на близкое знакомство с королевскими юбками.
Еще заглядывал Рок, упрямо ныряя в каждый разрыв, что случался вблизи нашего дома. Таскал круглые камешки и все норовил обняться. А разок принес золотую птицу целиком. Пришлось спешно возвращать ее хозяйке, пока плодовитая гостья нам всю ванну «джантариками» не уделала.
Фиолетовые ниточки выпрыгивали из пальцев при каждом удобном и неудобном случае. Стабильно – когда нас с визитом посещали темные гости. Морок, матушка Данна, еще какие-то жуткие субстанции с щупальцами и хоботками… Всем почему-то хотелось посмотреть на мое недощипанное божество и лично засвидетельствовать почтение его «нийяре».
Правда, завидев моток ярких ниток в моих пальцах, гости с возмущенным «ууу» прятались в стены. А я что? Я тоже… у-у-у!
Миэль как-то рассказала, что не все души обращаются энергией изнанки. Некоторые – те, что принадлежали особенно сильным магам – сохраняют в себе остатки памяти, сознания. И со временем становятся «детьми Тьмы», исчадиями мрака.
ebooksa