Проклятье! Почему мы не захватили вихрем мою юбку? Все брюки, что тут были, я могла надеть дважды в длину и раза полтора в ширину.
– Эйвелин, что за суета? Нам совсем необязательно при этом присутствовать, – проворчал бог-рабовладелец. – Признаться, я бы предпочел это пропустить. Мы все-таки когда-то были приятелями.
– Ты не понимаешь… – простонала в воздух, в итоге заматываясь в длинный походный плащ с эмблемой, который волочился за мной по полу. Чувствовала себя «малышкой Эйви», решившей тайно примерить отцовские вещи. – Он! Решит! Подзарядиться!
– Если это добровольно и по любви…
– Я знаю, к кому он пойдет, – слезы некстати встали в глазах, едва на меня обухом снизошло запоздавшее озарение. До чего же жестоко! – К Риссе. Ректор пойдет к Риссе. Она с первого курса по нему… Все мы немножко… Но она сильнее. И, видимо, до сих пор.
Данн встал с кресла, величественно добрел до шкафа и нашел рубашку и для себя.
– Нельзя этого допустить, – бормотала, растирая мокрое лицо. – Потому что иначе… Она не справится с этим. Да никто с таким не справится, Даннтиэль!
Он потушил камин щелчком пальцев, вырвав из меня ошеломленный «ох». К этому еще привыкать и привыкать, да…
– Хорошо, – нахмурился Рэдхэйвен. – Раз тебе хочется, чтобы пришел бог и решил все проблемы… Придется воспользоваться семейными связями.
– Мы ведь не будем звать твою маму? – уточнила настороженно.
– Будем. Еще как будем, Эйвелин. Пускай исправляет ошибки прошлого, – великодушно «разрешил» недощипанный бог, и нас снова поглотила чернота.
***
– Подержи, пока она очередной разрыв не устроила, – Миэль сунула мне в руки птицу с чудным золотым оперением, и та нервно завозилась в новой обстановке.
– Это какое-то священное животное? – настороженно погладила сверкающие перышки. – Чья-то божественная ипостась?
Тьма, Аримиэль-Августа, Миэль, Имира… Я уже не знала, как к ней правильно обращаться. Поэтому никак не обращалась. «Мамой» звать точно не буду, даже после свадьбы!
– «Ипо»-что? Нет, это несносное крикливое создание, которое ночами клюет крекеры, – сирра Рэдхэйвен, которая «немножко Тьма» (самую капельку!) закатила красивые глаза. – Временами ворует темные души, заваливает всю изнанку бесполезными кристаллами, периодически устраивает разрывы… Делает «тыгыдык» по ночам похуже вашей каффы… У вас таких называют фамильярами, да?
Пернатая любительница «тыгыдыков» закурлыкала так звонко, что у меня заложило уши. Птица была довольно компактной, если не считать необъятного хвоста, свисавшего аж до пола. Всем прочим телом походила на обычную квахарку. Но ее сверкавшие золотом глазки внушали некоторый трепет.
– Питомец. Питомец Тьмы, – выдохнула ошарашенно, разглядывая слепящее оперение.
Почувствовала, как в ладонь упало что-то круглое и… джантарик напоминающее. Что-то я даже думать не хотела, откуда оно вылезло!
– М-да… «питомец». Не смотри на размеры, на изнанке она имеет привычку увеличиваться, – Миэль деловито поправила черную блузку и пошла по академическому коридору следом за Даннтиэлем.
ebooksa