Я уворачивалась, молилась Музам о спасении, желала Винсенту благоразумия. Он верно пьян. Несёт бред, ведет себя, как одержимый.
Дернулась в сторону, рука Винса чуть ослабла. Вот только и я равновесие потеряла, уперлась в край стола, и он тут же накренился. Вестерхольт отчаянно пытался поймать меня, но я все равно полетела на пол, а вместе со мной попадали мои распечатки, ложки, вилки и блинный суп. Зажмурилась, ожидая удара. Но ничего не случилось. Открыла глаза и увидела над собой перепуганного Винни. Я чудом не разбила себе затылок о кафель, потому что он вовремя подставил ладонь, и теперь сам морщился от боли. А я смотрела на него и уже не злилась. С его волос стекал блинный суп, капли и падали мне на щеки, а я не могла увернуться, потому что Винс все ещё крепко держал меня. Держал и дрожал всем телом.
– Ты цела?
– Боишься, что последние мозги себе вышибу и опять тебя забуду, Вестерхольт, – улыбнулась ему.
– Не смешно, – строго сказал он, не отпуская.
Да мне уже и самой не хотелось смеяться. Этот хмурый взгляд в самую душу, его настойчивые прикосновения, отчаянные признания. Нужно было успокоить его, чтобы перестал так дрожать. Пугает.
– Я цела, Винни. Можешь уже отпустить меня. Видишь, я тебя помню. Ты Винсент Вестерхольт. Мой жутко талантливый враг, который постоянно дразнит и бесит меня. Полегчало?
Не полегчало. Он все ещё нависал надо мной и капал на меня бульоном. Вкусный был суп, кстати. Нужно бы ещё заказать. Есть-то как хочется!
– С тебя новая порция, кстати. Ты мне обед испортил.
Отмер. Взгляд его слегка смягчился.
– Хорошо. Куплю тебе новый суп.
– Винсент, – я позвала его и, превозмогая безумное смущение, спросила. – Если бы я не сопротивлялась, ты бы сделал это, да?
– А что я, по-твоему, собирался сделать?
Я собиралась с духом, потому что это было ой как не просто сказать вслух.
– Ты же собирался поцеловать меня?
– Теперь мы этого не узнаем, курочка, ты упустила свой шанс.
Он усмехнулся мне, оттолкнулся от пола, а затем протянул мне руку. Костяшки пальцев у него покраснели и припухли от удара. Осторожно взяла его за руку и поднялась на ноги.
Только ленивый не смотрел на нас и не снимал на видеофон. Я в мятой мантии, Винсент с запутавшимися в мокрых волосах кусочками блинов.
– Вестерхольт! Адель! – пронесся гневный клич ректора над столовой. – Вы опять за старое? В мой кабинет! Оба.
Мы лишь устало переглянулись.