– Я не голоден. Сходишь без меня? Хорошо?
Ещё никогда в жизни моё сердце не разрывалось от настолько противоречивого желания. С одной стороны, я хотела, чтобы он поскорее ушел, закрыл дверь и не видел, как я вот-вот разревусь от бессилия и отчаяния. С другой, все во мне кричало, чтобы он остался, чтобы голос его стал снова тёплым, чтобы звал меня Наной. Я бы тоже плакала, выговорилась, как мне тяжело от этих сумбурных чувств, что я не знаю, как с ними справляться. А Винсент бы улыбнулся, успокоил меня, сказал что всему своё время. Что мы разберёмся во всём.
Но он выбрал первый вариант, и я начала снова дышать, лишь когда хлопнула дверь в номер.
Обвела взглядом смятую кровать, сбросила с себя уже успевший высохнуть купальник и легла, где ещё было тепло. Я накрылась с головой и старалась плакать не так сильно, чтобы Виви не услышала, когда придёт.
Глава 7
Не хотела выползать из-под одеяла утром. Сил едва хватило потянуть затёкшие мышцы, ещё и желудок уже выкручивало от голода. А в комнате, как назло, приятно пахло чем-то вкусным и дразнило аппетит. Жареный лучок, тушёная капуста, колбаски...
– Лена, вылезай! Я вижу, что ты там шевелишься. Я нам завтрак в номер заказала. Винс, говорит, что ты вчера не ела ничего. Налетай. Мне одной эту гору не съесть.
При упоминании имени моего парня-не-парня стало одновременно и хорошо, и паршиво. Паршиво, потому что я вспомнила, чем вчера все кончилось, а хорошо, потому что он обо мне подумал. Надо же. В курсе, что на ужин я не пошла.
Высунула голову и мучительно прищурилась от яркого света. Вивиан таращилась на меня с открытым ртом и насаженной на вилку жареной колбаской.
– Что с твоим лицом? А волосы? Это ты после бассейна так опухла? Ты как выступать-то будешь?
– Как-нибудь, – ответила я и слезла с кровати, завёрнутая в одеяло, потому что это было единственное из одежды на мне. Заснула я поздно и прямо так голышом.
Так поздно, что помню, как Виви долго целовалась с кем-то в дверях и никак не могла попрощаться. Хоть у неё все складывается, и наш не номер не превратится в юдоль тоски и одиночества.
Я подошла к зеркалу и увидела, что так поразило мою соседку. У меня были красные от слёз глаза и опухшие надутые веки с болезненной синюшностью по краям. Жуткое зрелище. Словно мне пылесосом пытались глаза вытянуть. Невысушенные волосы свалялись и теперь напоминали металлическую губку для посуды. Отличный образ для выступления. Ново, свежо. И одеяло мне прекрасно подходит. Мы с ним прям срослись.
– Надо что-то делать с этим. Как же вышло? Ты же не так долго ныряла, неужели ты так на хлорку среагировала, – Виви отложила еду в сторону и принялась рыться в сумках.
Она шуршала упаковками, а после лепила мне лицо патчи для глаз и капала что-то от аллергии.
Лучше реально пусть хлорку во всем винит. Не признаваться же ей, что я полночи проревела. Её версия мне больше не нравится. Она не такая унизительная и болезненная как быть в очередной раз отшитой.
Надела на себя вчерашние штаны и кофту. Для репетиции вполне сойдёт. Волосы не расчёсывая забрала в пучок и запихнула в него два карандаша, чтобы не развалился. Красотка! Были бы ножницы, я бы вообще все отрезала по плечи. Точно! Вернусь в академию и постригусь. Наголо обреюсь!
Взяла тарелку с жареными колбасками и забралась на кровать прямо с ногами. Я с удовольствием причмокивала, облизывалась, а по губам и подбородку стекал жир. Под удивлённым взглядом Виви я утиралась рукавом. Теперь я точно не хуже обычных кабачных лабухов. Вон как умею. Когда с едой было покончено, я отлепила патчи, которые не сильно-то мне помогли, обулась и засунула футляр со скрипкой подмышку. Звезда сцены, весь мир у моих ног!
– Я готова, – хриплым голосом сообщила сестре Винса, которая сейчас была куда женственнее меня.
– Ну пойдем, – неуверенно отозвалась Виви, взяла свой инструмент и повела меня к репетиционному залу.
Мы пришли раньше положенного. Группа, забронировавшая место перед нами, ещё не закончила. Я достала скрипку из чехла и принялась проверять натяжение струн. Это было лишним. Мой инструмент звучал идеально. Я ещё вчера в этом убедилась, когда Адриан играл на ней мамины сонаты.