– Все. Я исцелил тебя, – торжественно сообщил Михаил, и ни один мускул его лица не дрогнул. Вот же лжец. Так просто меня не вылечить, а он сам говорил, что не хочет вмешиваться в естественный ход вещей.
– Если бы ты исцелил меня, то ко мне вернулись бы воспоминания, но я до сих пор ничего не помню.
– А тебя не проведёшь. Тогда сама попробуй. В этой коробке точно есть что-то полезное
Так и сделала. На всякий случай закрыла глаза и принялась шарить рукой внутри. Я нащупала какую-то записную книжку, стопку фантиков, глянцевые фотографии, парочку медиаторов и крохотную бархатную шкатулочку. В таких обычно хранятся ювелирные украшения. Вот с этого и начну.
Вытащила потёртый футлярчик на свет, гадая, что же я спрятала годы назад. Серьги? Выпавший молочный зуб? Медленно подняла крышечку, все ещё жмурясь. Никогда не знаешь, как артефакт из прошлого подействует на человека с моей ментальной особенностью. Но страхи не оправдались. Внутри лежало уже знакомое мне кольцо, которое Винсент когда-то сделал из струны своей гитары. Я даже не надеялась его отыскать, но вот оно здесь у меня именно тогда, когда я почти потеряла надежду на свой счастливый конец.
Быстро надела его на палец, ощутив, как сила и вера вновь наполняют меня. Мне просто нужно время залечить раны, и ещё раз попробовать побороться за свою жизнь.
Подняла взгляд и осмотрела вновь опустевшую комнату. Михаила здесь больше не было. Своенравная муза появляется и исчезает когда захочет. Я потёрла лоб, которого он недавно коснулся, пытаясь вызвать в себе новые воспоминания, но сегодня картинок не было. Переложила коробку с сокровищами прошлого на пол. Дня одного дня экспериментов достаточно, продолжу уже завтра.
10.2
Забралась под одеяло, прижала к груди руку с кольцом и уснула, стараясь не думать о том, что, скорее всего, это последний подарок от Винса. Вряд ли у меня получится теперь вернуть его доверие.
Проснулась уже вечером. Подушка была мокрой от слёз, хотя проспала я без снов. Видимо телу нужно было выплакаться, и оно дождалось, пока я отключусь. Вид у меня был на удивление посвежевший, даже бледность лица не казалась болезненной. Наскоро привела себя в порядок, забрала волосы в пучок и побрела звать отца на ужин.
Из его кабинета доносились голоса, и я по привычке замедлилась и стала красться на цыпочках. Видимо, у него важная встреча по работе. Не стоит отвлекать, послушаю, прикину, долго ему ещё и просто подожду.
Но чем ближе я подходила к приоткрытой двери, тем яснее мне становилась, что беседа у папы ведётся слишком неформальная для государственных дел. Да и второй голос с каждым шагом становился все знакомее, вызывал во всем теле дрожь, заставлял сердце пропускать удары.
Винсент! Он здесь! Приехал за мной!
Мне стоило больших усилий не ворваться в кабинет отца, чтобы убедиться, что мне не кажется, что он на самом деле здесь, и у нас ещё есть шанс. Но я решила послушать, о чём эти двое шушукаются в ночи. Но слов было не разобрать даже через щёлочку, и стоило мне прижаться к двери, как я тут же выдала себя громким сопением.
Отец застукал меня прям на пороге и снисходительно улыбался. Но самым странным тут был Винсент. В жизни не видела его таким строгим. Волосы зачесаны назад, серьга из губы куда-то пропала, как и пирсинг из ушей. Брюки без единого пятнышка, рубашка застегнута на все пуговицы, правая рука заведена за спину, словно он прячет уже настоящее кольцо. Такое ощущение, что мы прямо отсюда поедем в часовню венчаться. Только я вот в пижаме и с кривым пучком на голове.
– Опять заговоры за моей спиной, – я с ходу перешла в наступление и решила поиграть в оскорблённую, хотя все во мне мечтало забыть последние два дня. Хочу броситься Винсенту на шею, растрепать его волосы, оторвать пару пуговиц с рубашки и поцеловать в эти напряженные сжатые губы.
– Меня не впутывайте, – отец вскинул руки. – Я вас оставлю. Решите это как-то между собой. Кабинет только мой не спалите, ладно?
Этот предатель взял и вышел. И что мне прикажете делать теперь.
– Если ты ждешь от меня извинений или оправданий за тот снимок в эфире, то их не будет, –предупредила Винсента, хотя я очень хотела объясниться.
– Прости меня, Нана.