А мальчуган вдруг доверчиво потянулся ко мне, обнял руками за шею и затих, ожидая ласки перед сном. Я тоже его обняла, погладила по спине, по волосам, поцеловала в обе щечки. Кожа у него оказалась на ощупь мягкая, но при этом упругая. И пах он молоком, ванилью и травяным шампунем.
— Сладких снов, Марсик. Пусть тебе приснится что-то очень доброе и светлое. А завтра будь хорошим мальчиком. Слушай нянюшек, играй, хорошо кушай, днем обязательно отдохни. И следи за Софи, ладно?
— Ладно, — несмело поцеловал он меня в щеку. — Ты холошая, мама Софи. Я тебя тоже буду любить.
— Спасибо, — растроганно улыбнулась я. — Мы будем часто видеться и дружить. Да? Можешь называть меня тетя Мари.
— Тетя Мали…
Ой, кажется, кто-то еще не совсем выговаривает букву «р».
— Называй меня тогда Маша, как твой дедушка, — разрешила я. — А когда вырастешь, тогда будешь говорить мое имя полностью — Мариэлла или Мари.
— Тетя Маша, — улыбнулся во весь рот мальчуган и тут же зевнул.
А я встала, послала воздушный поцелуй Софи. Она уже знала и понимала, что это. Сама, конечно, делать так не умела, но всегда радовалась, когда я ей издалека их отправляла. Второй поцелуйчик полетел довольному Марсалису.
Кивнув на прощание няням и обоим телохранителям, наблюдавшим за нами со странными лицами, я вышла из комнаты. У порога сидел Гришка. Я ему запретила входить за мной в детскую, поэтому он чинно ждал меня, где велено.
— Вы всегда так обращаетесь с ней? — спросил вдруг сбоку голос маркиза.
Я дернулась от неожиданности и оглянулась. Леондр Нобль подпирал стену и наверняка слышал и видел, как я желала детям доброй ночи.
— Да, — ответила я тихонько и закрыла дверь.
— Это странно. Моя жена никогда не уделяла сыну свое время. Для этого были кормилица и няня.
— А у Софи есть мама. Дедушка Ханк, пусть и не родной, но который проводит с ней очень много времени. Кот. Гронх. Жених. И множество людей в Усаче, которые ее любят и с радостью с ней возятся. Они все ей немножко няни, но больше — такая вот странная большая семья.
Маркиз кивнул, устало вздохнул и отлепился от стены.
— Старенький деда с больной ножкой пошел баиньки, — хмыкнув, проинформировал он меня.
Я только фыркнула ему вслед. Он же не думал, что я буду говорить Софи что-то в духе: «Маркиз Нобль изволит отдыхать»? Нет уж. Или он станет любящим дедулей, или на фиг он нам тогда не сдался.
Но потребуется время, чтобы этого упрямого, вздорного и надменного одинокого старикана перевоспитать.
Утро у меня началось скомканно, быстро. Если в общежитии ритм жизни и тайминг были уже выстроены, то тут, на новом месте, пришлось и побегать, и поискать вещи. Мне ведь нужно отправляться к демонам.