Ну и мы пошли назад.
Ничего не понятно, но очень серьезно.
В зале мы проторчали еще много часов. Я в основном лежала, используя Гришку как опору и подушку. Рыжий Барон все так же находился с нами. Приглядывал и мурлыкал, успокаивая. Зато понятно, отчего Артур так быстро пришел, стоило только мне подняться и отправиться умываться. Ему кот передал по их внутренней связи, что я в некотором роде восстала. Вот насколько быстро смог, так и пришел ко мне ректор.
Анфиса тоже оставалась с нами. Я так и не выяснила пока, чьим она была фамильяром. Но грызун явно решил вернуться в общество людей, устав обитать в одиночестве в подвалах замка.
Нам все же принесли что-то вроде сухого пайка из столовой. Воды в избытке хватало в водопроводе. Не слишком удобно, конечно, было на полу без матрасов или подушек. Но тут уж не до капризов. Сказано всем сидеть и никуда не уходить, вот все и сидели. Благо толстый паркет не пропускал стылый холод.
Я периодически проваливалась в сон. Организм изрядно физически пострадал, да еще, оказывается, энергия моя ушла к гронху. Ну откуда мне было все это знать?
В моменты бодрствования мы общались со студентами. Рядом со мной и животными постоянно находился кто-то из ребят с совершенно разных курсов и факультетов. Я-то была общим преподом и куратором внеурочной деятельности. Так что…
И да, все они слышали, что я не из этого мира.
А я пока не знала, как к этому относиться. То ли признаться, то ли отрицать все категорически. Мол, ничего не знаю, все это происки врагов, выдумка фанатиков. Пока я сухо улыбалась, отмалчивалась и не говорила ни да, ни нет. Вообще никак не реагировала на все эти вопросы и фразы, так или иначе затрагивающие мою иномирность.
И если я признаю сей факт, то под каким именем мне дальше жить?
Оставаться Мариэллой Монкар или просить короля о новых документах на свое родное имя? А статус? А гражданство? А Софи? А мой контракт с университетом? Магия и кровь принадлежат телу, но душа-то — землянке Марии.
В общем, надо думать. А замуж как⁈
Божечки, неужели я все же выйду замуж? Сама не верю, что опять согласилась. Дурья моя башка, которая сама не знает, чего хочет, чего боится, а чему сопротивляется лишь из глупого упрямства.
И как же я буду стоять у алтаря? Тут ведь вроде венчания перед ликами богов. А я как кто буду? Как Мариэлла или как Мария?
Размышляя обо всем этом, я неосознанно потирала запястье, на котором после визита в местный храм появились золотистые и серебристые полоски благословения. Пантеон меня принял, одобрил. Но как Машу? Или как Мари?
В общем, все запутанно, непонятно. И я чисто по девчачьей дурной привычке все это мусолила в голове и рефлексировала.
Распустили нас глубокой ночью, даже ближе к рассвету. А я совершенно потерялась во времени суток и в днях недели. Как-то моя рабочая суббота так бодро перетекла во внезапный плен, спасение, заседания на чердаке, блуждания по коридорам и общение с призраками, и снова чердак, потом безумная кровавая скачка на гронхе, ранение, долгое время без сознания и последующие часы тут… В общем, я не имела ни малейшего представления, уже понедельник, или воскресенье, или вообще среда. Ну, местные дни недели, конечно, назывались иначе, как и месяцы. Но мысленно я их обзывала по-земному.
Все, кто лежал, сидел и бродил по залу и первому этажу, зашевелились, поднялись и засобирались.
— Маэстрина, нас частично отпускают, — позвал меня подбежавший к нам Люсьен Вебер. — Передали приказ ректора. Можно расходиться по своим комнатам.
— О-о, какое счастье, — пробормотала я и села ровно. — Наконец-то можно помыться и переодеться… А как насчет выйти на улицу и в город?