Холду она почему-то сразу не понравилась. Я по губам поняла, что он ругается, хотя за воем ветра не слышала ничего.
Выверенным движением он ударил четко в середину.
Холод сковал не только тело, но и разум, и здесь и сейчас я вряд ли могла уловить чьи бы то ни было намерения, но почему-то не сомневалась: Холд знает, что делает.
И ни разу же не сбился, несмотря на его проблемы!
Этому магу точно нужен был усилитель?
Аномалия сдаваться легко не собиралась. Направленную в нее магию сбивали порывы ветра. В воздухе вместе с крупными хлопьями снега летали искры. Одна такая оставила Холду ожог на тыльной стороне ладони. Я поняла, что от творящегося магического безумия лучше держаться подальше, и отошла на несколько шагов к экипажу. Напарник тоже понял и, не оглядываясь, закрыл меня щитом.
Нашел время думать обо мне!
Но… должна признать, стало не так холодно. И получилось перевести дыхание. Озябшие пальцы понемногу отогревались.
В воздухе мелькнул один из погодников. Им там тоже приходилось нелегко.
Тем временем у Холда творилось нечто невообразимое. Его магия… серо-сиреневый туман фейхов. Он подчинялся Холду! И – не знаю, как я это почувствовала, – должен был закрыть аномалию. Точнее, прорыв. Но не закрыл, ветры сбили. За снежными завеями лица Холда я не видела, один лишь силуэт, но внезапная восприимчивость позволила ощутить его удивление.
Что-то шло не так.
Молочная пелена опять становилась непроницаемой.
Я ничего толком не видела, но чувствовала… как удивление переходит в непонимание… А потом нечто чуждое, опасное. И жалящие удары.
Дыхание вырывалось облачками пара.
Боль.
И кровь.
Я подбежала к щиту.
Мраков Холд!
Только выживи, я не знаю, что с тобой сделаю!
Заорал кто-то из погодников, и этот звук закончился жутким бульканьем.