– У нас всё хорошо.
– Тогда чем ты недоволен? – Первый советник откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на монарха.
Вышагивавший по кабинету король замер, открывая и закрывая рот, не в силах подобрать достойный ответ.
– Как я знаю, после вашей свадьбы у тебя не было фавориток и смотрел ты лишь на Мирэль. Что сейчас изменилось? Если благословение вылилось в такую форму, значит, и она никогда тебе не изменит.
– Мирэль любит меня! – воскликнул Ясарат, возмущённый до глубины души одним предположением измены.
– А ты полюбил её с первого взгляда, как увидел. Почему считаешь, что ничего не можешь с другими? Может, они тебе просто стали неинтересны после того, как Мирэль ожила, и ты поэтому не реагируешь на них.
– Может быть, – задумчиво ответил Ясарат. Действительно, в словах друга было зерно истины: после того, как к нему вернулась жена, на других он даже не смотрел.
Дельное замечание пришлось по душе. Оно затушило пылающий в груди гнев и бальзамом пролилось на ущемлённое мужское самолюбие. Уже более спокойно он посмотрел на своего Первого советника и спросил:
– Ты почему с бумагами сидишь? Совсем в затворника превращаешься.
– Дел много, и голова болит.
– Почему не позовешь целителя? – Монарх, настроение которого стало более благодушным, расположился в кресле напротив.
– Не поможет.
– Не понял?!
– Это боль Виктории, я её закрываю, – нехотя признался Ридгарн.
– Она из тебя верёвки вьёт! – возмущённо воскликнул монарх.
– Её из-за меня по нашей связи задело. Я не считаю ниже своего достоинства исправить свою же ошибку.
– Как тебе удалось обойти клятву? – с живым интересом Ясарат подался вперёд.
– Это получилось ненамеренно. Я не успел совладать с эмоциями.
– Жаль, – разочарованно протянул король. К сожалению, этот вариант он при всём желании использовать не мог, хотя досадить наярите всё ещё хотелось. – Спроси у неё, каким образом она нас благословила?
– Она только-только заснула. Я не буду её будить.