— Ааа… у вас любовь, — с облегчением сказал мужичек, — извините! — И нырнул под воду.
— Ася, ну так нельзя, ты чего?
— Это… это…, - не могла выговорить я.
— Это водяной, — спокойно ответил Риан. — Если бы ты стала русалкой, то жила б в его озере. Он просто хотел убедиться в твердости твоих намерений, а то потом начнешь выть под луной о своей ошибке… А ему зачем нужны лишние крики?
— Ты не хочешь слезть с меня?
— А больше никто не выскочит?
— Ася!
— Я не Ася, я карма твоя, так что терпи стоически! — уведомила я его, но с него спустилась.
— Рубашку дай! — попросила я.
— Что?
— Тебе жалко? Она и так уже мокрая, а я свои вещи мочить не хочу.
Бурча о невероятной наглости разных там девчонок, он все же снял с себя рубашку и протянул мне.
Я её быстренька на себя натянула, пока он не передумал. Рукава, правда, пришлось закатать, а по длине она мне до колен оказалась. Я обулась и взяла свои вещи, решив одеть их позже, когда высохну.
— Пошли!
— Как, а топиться? — насмешливо поинтересовался он.
— Расхотелось, — проворчала я и зашагала на выход. Потом все же притормозила и пропустила его вперед. А вот нечего мне спину взглядом прожигать, да и не только спину. Ну и что, что рубашка к влажному телу прилипла, пусть лучше невесту свою сканирует.
А вот мне можно любоваться… ландшафтами, у меня не только жениха, но и парня нет, я девушка свободная.
***
Дориан шел и думал о том, что весь этот поход в храм был глупой затеей. Вот действительно он идиот, именно им он себя и чувствовал, крича в лесу. Даже для его слуха выходило как-то неубедительно. И чего он поперся? Здраво рассуждая, если ритуал надо было проводить в первую ночь полнолуния, то и исчезнуть девчонка должна будет в это же время — через месяц значит. Ведь не зря же в прошлый раз Богиня сказала предку месяц подождать.
А все это Ася! В её присутствии он не может здраво рассуждать. Вот не встречал он ранее более невыносимого и противоречивого существа. То она целуется как… как… ладно, лучше даже не думать об этом, то язвит и оскорбляет — возраст ей видите ли не понравился, да его в жизни с прадедушкой не сравнивали, он себя на какой-то миг стариком почувствовал. «И не только он», — усмехнулся Дориан, вспомнив выражение лица Ульриха, который постарше него будет.