Рыжий что-то сказал — поинтересовался моим состоянием, судя по обеспокоенному выражению лица. Пришлось вновь разворачивать эмпатический купол, не такой широкий, зато сразу на третьей ступени интенсивности. Парень вздрогнул — похоже, ощутил что-то — и настойчиво переспросил:
— Ты в порядке?
Общий смысл был ясен, затруднение возникло только с обращением. Вероятно, в ходу тут было три формы вежливости — по крайней мере, из такого количества выбирал рыжий. Для себя я сразу решила переводить всё в привычные категории, больше слушать и меньше говорить. И быть осторожнее с невербальными средствами общения — кивки и мотание головой парень явно не воспринимал.
Кстати, знаки для согласия и возражения лучше бы определить сразу.
— Да, — произнесла я чётко, наклоняя голову и посылая соответствующий импульс. — Нет, — добавила, покачав головой.
Рыжий сообразил тут же. Оказалось, что согласие у них — склонить голову к плечу. Отрицание — вздёрнуть подбородок, как у нас делают иногда, если не слышат, хотят уточнить что-то или ленятся показать направление рукой.
Продолжая улыбаться и трещать без умолку, парень разложил костёр из подручного материала и поджёг его щелчком пальцев. Я делала вид, что рассматриваю заросшие склоны, а сама чутко вслушивалась в его мысли, соотнося образы со словами и запоминая как можно больше.
Только это меня и спасло.
Агрессивное намерение проскочило фоном, не успело созреть до готовности действовать. Но образ был точь-в-точь как у тех ублюдков из пещеры — насилие и ещё что-то очень неприятное.
"Рассуждай логически, поступай рационально, ожидай худшего", так?
Я поступила рационально — соединила руки, замыкая энергетические каналы, и рывком вывела напряжение эматического купола на максимум.
Четвёртая ступень, наибольшая из доступных мне. Воздействие на два порядка более интенсивное и в десять раз более энергозатратное, чем любые манипуляции на третьей.
Рыжего буквально придавило к земле. Он распластался у костра, осоловело глядя в тёмное небо. Мне тоже пришлось несладко, нормально подняться я не смогла. На коленях проползла по мокрой траве и села ему на живот. Содранные от падения колени саднило, голова трещала — состояние хуже не придумаешь. Но выхода не было.
Чтобы не метаться от одной смертельной опасности до другой, надо прояснить ситуацию как можно быстрее и полнее. И способ только один: просканировать "спасителя" прямо сейчас. Если повезёт, и транс не развеется слишком быстро, то и язык немного подтяну… А извиниться за ментальное насилие можно и потом.
— Отнесись к этому как медицинской процедуре, — посоветовала я от души, хотя он, оглушённый, конечно, ничего не понял.
Второй раз за вечер выйти на четвёртую ступень оказалось ещё сложнее. Единственное, что облегчало задачу — нужно было делать не купол с равномерно рассеянным покрытием, а нечто вроде иглы. Концентрированной, тонкой, острой.
Её-то я и вонзила рыжему в лоб — и пропала.
…как это ни прискорбно признавать, но меня, очевидно, утащили в другой мир.
Пока рыжий пребывал без сознания и тихо лежал под боком, тёплый и безвредный, я размышляла и подводила итоги.
Те эксцентричные парни в балахонах, которые так феерически расстроили свадьбу кузины Лоран, считались тут кем-то вроде сектантов. Мысленный образ колебался от "служителей" до "отступников", нечто малопочтенное и пугающее одновременно. Ритуал переноса виделся явлением обыденным, хотя и сложным: можно сравнить с запуском нового космического корабля у нас. Выдернутых из другого мира, то есть людей вроде меня, рыжий воспринимал как нечто среднее между "подарком", "другом по несчастью" и "конкурентом" — алогичное сочетание. Себя он считал "магом". Что ж, вполне возможно, судя по тому, что рыжий вытворял — прыжки, полёты, парящие светильники-шары, сам по себе вспыхнувший костёр…
ebooksa