Раньше я считала, что тьма — это подобие света. Нечто неощутимое, эфемерное, зрительный эффект… Теперь мрак для меня обрел запах и вкус — горький миндаль и соль. На ощупь — словно ласковый бархат.
Я плаваю в тенях, как в речном потоке. Без сомнений, без раздумий… Я — воплощенный покой.
Просыпаюсь резко — от пощечины, злой и обидной.
— Поднимайтесь, леди, — надменно возвещает голос. — Сколько можно лежать без дела.
Открываю глаза и сажусь. Вокруг меня — черное ничто, в котором вьется серебряная дорожка. На ней я и лежу, а рядом стоит и стучит нетерпеливо каблуком девушка с синей повязкой на глазах. В руках ее белый веер из резной кости.
— Слепая Судьба? — еще один бесполезный осколок разбитого витража.
— Верно, — склоняет она голову. — Поднимайтесь, леди. Вам предстоит нелегкий путь, если вы желаете вернуться.
Ответ рождается на губах прежде, чем я могу его осознать:
— А если не желаю?
Твердая рукоятка веера пребольно бьет мне по лбу.
— Желаете, леди, желаете. Так что поднимайтесь немедленно и идите вперед, — она брезгливо поджимает губы. — Благодарите этого несносного мальчишку, Шута. Он останется мне должен за ваше возвращение.
Желание спорить пропадает. Встаю на ноги, оглядываюсь… Дорога ведет лишь в одну сторону. Пара шагов назад — и обрыв в ничто.
— Где я?
Судьба отчего-то радуется:
— О, проявляете любопытство? Это очень, очень хорошо! Значит, безумие не завладело вами полностью, леди. Мы на Сумеречных путях, Лале, — неожиданно тепло обращается ко мне она. — Чтобы вернуться, вам нужно пройти по этой дороге до конца. Не бойтесь ничего.
Девушка осторожно подбирает юбки, словно готовясь к прыжку.
Мне становится жутко.
— Я останусь здесь… одна? Вы уходите?
Она замирает.
— Да, Лале. Одна, — слова ее полны сочувствия. — Не бойтесь ничего. А мне пора возвращаться к супругу…