Макароны по-флотски

– Тренируем (ох, йё-ё!) командные слова при взятии высот светил!

И в самом деле: один с секстаном, а другой с блокнотиком и (почему-то) секундомером. Остальные кто где, по шхерам; самые свихнутые валяются на верхней и загорают: десять минут с ладонью на груди – и вот вам светлый отпечаток пятерни на коричневой шкуре. А эти двое в душном кубрике – абсолютно голые, но с секстаном, блокнотиком и секундомером.

Начальник курса выразительно стучит пальцем по лбу и выходит прочь. Из-за закрытой двери до него доносится:

– Юпииитер – тооовсь... Юпитер – ноль... 44.39,5. Вееерхний топовый огооонь – тооооовсь... (слышен идиотский смех) Верхний топовый огонь – ноль... 44.39,6.

– (обалдело) Шесть?!

– ДА!!! ШЕСТЬ!!!

И радостный гогот двух девятнадцатилетних болванов.

– Бетельгееейзе – тоооовсь... Бетельгейзе – ноль... Это чтоб окончательно не рехнуться на почве любви к мореходной астрономии. Противоядие такое. Клин клином. Потому что наверху светит солнце, а при слове «солнце» руки начинают машинально искать секстан, чтобы посадить его (солнце) на горизонт и, рыча от нежности к светилу, снять вожделенный отсчёт. Сорок четыре, тридцать девять и пять. Или шесть. Или в остервенении швырнуть секстан в самую ближнюю к нам, пышущую средиземноморским жаром звезду.

Кстати, довольно быстро лечится обыкновенным штормом, баллов семь уже вполне достаточно.

ВЕСЁЛЫЕ РЕБЯТА

Ф-фууууух!

Как весело и легко на душе! Песня!

Третий курс! Вот оно! Доползли! Ура!

Позади штурманская практика на «Смольном», так что теперь я гордо ношу на груди жетон «За дальний поход». Начиная с нашего курса, эти жетоны изменены: вместо маленького изящного военно-морского флага с корабликом теперь выдают уродливые пятиугольные «щиты». Мы правдами и неправдами достаём и прикалываем на форменки значки старого образца, и нас за это не гоняют.

Вокруг Европы нас, увы, не провезли. «Смольный» пересёк Чёрное море, прошёл пролив Босфор, Мраморное море и Дарданеллы, потом всю Средиземку; вышел в Атлантику через Гибралтар, полтора дня покрутился там среди солнца, волн и ветра, да и пошёл назад.

Одно из двух: либо мы проводили под килём нашу подводную лодку (то ли туда, то ли обратно), либо изображали для супостата этот процесс с целью сбития оного с толку. Вокруг летали «орионы» и «нимроды», кидали десятки гидроакустических буёв. Как оно было на самом деле, нам, понятно, не сказали.

В походе было много всякого, об этом можно рассказывать долго и с упоением (многое не для дамских ушей). На обратном пути зашли в болгарскую Варну, это тоже сплошные приключения и впечатления. Так что теперь мы заправские мореманы с обросшими ракушкой задницами, и жетончики «За дальний поход» сигнализируют об этом каждому встречному. «Карасня» глядит на нас с завистью, старшекурсники – с безразличием.

НА МОЁМ! ЛОКТЕ! ТРИ ГАЛКИ!

Я ТЕПЕРЬ! НЕПРОСТОЙ! ОРЕХ!

РАБОТАЮ! ИЗ-ПОД! ПАЛКИ!