Макароны по-флотски

О, если бы рога были материальными, то какое же великое множество фуражек и пилоток... стоп, дальше не будем.

В общем, был у нас мичманок один. Не сказать, чтобы уж очень молодой и бестолковый, но малость слабоватый на передок. Говоря точнее, пытался засунуть во всё, что хоть чуть-чуть похоже на уютную мышиную норку или дупло. И вот совершил он как-то раз роковую ошибку, какую самцам его склада совершать ну никак не рекомендуется, а именно – женился. Вот так вот, живьём. Взял и женился. И ничего бы тут особо странного, но: не созрел он ещё пока в то время для семейного гнёздышка… а может, так и не созрел впоследствии – об этом, как говорится, история умалчивает. Для нашего же рассказа важно заметить одно: в одной секции чудильника с молодой счастливой семьёй поселилась неземной красоты холостячка (не нимфоманка какая, а просто «красывая дэвушька» – наш мичман был, сами понимаете, сын гор).

Для несведущих поясняю, что такое чудильник. Чудильник – это дом, состоящий из коммунальных квартирок. Каждой семейке – по комнатке или по две (если детей, допустим, двое или трое, а с отдельными квартирами напряжёнка). Холостяку – тоже своя конура в секции, а всего таких конур в секции шесть-семь. Душ, гальюн, камбуз и коридор – общие. Приборка – по очереди. Пьянки – все вместе и по отдельности. Если напрячь серое вещество, то вполне можно понять, откуда у чудильника такое название. В каждом гарнизоне такие были. Город-герой Приморский (ныне Вилючинск) не исключение.

Так вот. Какое-то время гордый джигит пытался красавицу не замечать и противостоять зову... чуть было не написал «сердца»... но через пару месяцев гены взяли своё, и горячая кровь взыграла. Ну какой, скажите на милость, джигит сможет полгода ходить мимо «красывой дэвушьки», не совершая телодвижений? Да никакой. Тем более, что пресловутая мамзель давно уже была вовсе и не «дэвушька», о чём совершенно точно знали многие гарнизонные ловеласы. И даже более того: натуральная военнобязанная гейша из несекретных телефонисток с «Развилки»[3].

Одним прекрасным вечером, когда молодая жёнушка умотала посплетничать к лучшей подруге, коварный змей-искусатель напрямую предложил разнополым соседям своё наливное яблочко. И в нашем чудильнике пылко осуществилась неотвратимая мимолётная любовь, начавшая было переходить в головокружительный роман, о бурном окончании которого и хочется поведать.

Как-то раз после сытного обеда и святого послеобеденного сна наш симпатичный мичманок побрился, напялил китель с белоснежным подворотничком, нацепил снаряжение под пистолет, взял в руку портфель со всем необходимым для несения дежурства, нежно и сладко поцеловал жёнушку в жаркие губы и отправился заступать. А, пардон, я совсем забыл сказать, что секция была на первом этаже.

Ежу понятно, что ни на какое дежурство наш жгучеглазый не собирался. Просидев до полуночи у приятеля и попив с ним живительного шыльца, он, крадучись, подобрался под карниз окна, за которым уже ждала гнусная совратительница, дымясь от испепеляющего либидо. После условного сигнала окошко мгновенно открылось, и через пять минут темпераментный кавказский штекер уже воткнулся куда надо (вернее, куда не надо бы).

Часа в четыре ночи резервуар был полностью опустошён, а грозный брандспойт превратился в очаровательную пипетку. Умный соблазнитель, наверное, смылся бы тем же способом, что и пришёл, но наш умным не был. Наш половой гаргантюа банально завалился спать возле тёплой удовлетворенной дульсинеи: ведь общеизвестно, что чем больше внизу, тем меньше вверху – закон сохранения, восьмой класс. Да и шыльцо давало о себе знать...

А ещё ближе к утру в паху у джигита, как положено, зазвонил будильничек Кашпировского, настойчиво призывая его к опустошению иного, более полного резервуара. Сын гор, не просыпаясь, встал с кровати и – как был – потопал в гальюн, не забыв надеть свои цветастые трусы.

Надо ли пояснять, что, опорожнившись, участник кавказской легенды вернулся не обратно к утомлённой дульсинее, а туда, куда на полусонном автопилоте возвращался после гальюна тысячу раз – в родную свою комнату, где молодой жене в одиночестве как раз и снилось прекрасное будущее. Что поделать – рефлексы…

Молодая жена спросонья была приятно удивлена таким ранним приходом любимого мужа с дежурства, да ещё в таком виде. Потом до неё дошло, и в ней проснулся мазандаранский тигр. В порыве небывалой страсти она неоднократно прошлась по повергнутому подсечкой джигиту своими изящными ступнями в военторговских шлёпанцах, размазывая в безнадёжную яичницу такие родные любимые штучки, предмет личной гордости и зависти подруг. Потом в ход пошли обувь, посуда и другое оружие массового поражения.

Комендатура находилась через бетонную дорогу напротив, то есть через бродвей. Бдительный дежурный по гарнизону, подскочив среди ночи от грохота, звона и воя, в мгновенье ока определил, откуда всё это проистекает, и (не подумав) послал на корриду ни в чём не повинный патруль. Которому и досталось больше всего в той беспощадной битве, получившей название «Чуда в чудильнике», потому что муж и жена – одна сатана, и они, ясен пень, объединились втроём вместе с «дэвушькой» против ненавистных и непрошеных третейских судей с повязками, пистолетиком и штык-ножами… А когда патруль с позором ретировался с поля боя, троица ещё аж до полудня продолжала громкое и захватывающее выяснение отношений, и атмосфера вокруг была очень наполнена...

Что-что? В чём тут мораль? Ой, я вас умоляю от этих вопросов. Отстаньте и лучше плесните мне на два пальца вот в эту стопочку. Похоже, не жили вы в далёких гарнизонах.

ДАНИЛЫЧ-КУРБАШИ 

Нет, конечно, если напрячься, если ток подмагничивания увеличить, то можно точно вспомнить и год, и дату. Во всяком уж случае – это ещё до того, как Данилыч комендантом Приморского стал, и, понятно, совсем-совсем до того, как Максутыч старшего мичмана получил.

«Эртэбэшники» (от слова РТБ, кто в теме, тот въехал) – они ж какие? Они балагуры. Их щукой в томате не корми, а дай побалагурить. Вот они и балагурят.

Как правило, любую весёлую словесную перепалку начинают люди с одним уровнем интеллекта, а заканчивают люди с другим. Ну, так вот устроено почему-то. Иначе неинтересно.

А Данилыч в те времена и впрямь ещё не был всеобщим военным комендантом. Он был ПНШ по режиму в нашем термоядерном совхозе, а до великого комендантства ещё чутка не дорос. Комендант гарнизона – это ведь непременно седой майор, который уже лет пятнадцать проходил в седых капитанах. Даже выражение такое есть – «пятнадцатилетний капитан». И наш Данилыч пока что был капитаном.

Впрочем, справедливости ради: Виктор Данилыч был не капитан, а капитан-лейтенант. Разумеется, седой, как лунь, и, естественно, пятнадцатилетний. То есть со вполне определёнными перспективами дальнейшего карьерного роста – помощник начальника штаба по режиму и охране, которому стать начальником штаба ядрёного арсенала уже не светит, да оно ему и на фиг не нужно. Размах не тот.

А Марата Максутыча в те времена ещё только изредка начали Максутычем называть. Он мичман был, как уже сказано, притом ещё пока молодой. Но которому пальчик в рот уже не клади.