– Я смотрю, как вы берете в рот мундштук саксофона, и понимаю, что хочу быть на его месте.
Она была готова к тому, что парень не оценит двусмысленность фразы и посмотрит косо, но он неожиданно рассмеялся:
– А вы забавная.
– А вы сексуальный.
– Меня зовут Илья.
– А меня Марина. Хотите выпить со мной кофе? Или чай? А еще лучше чего-нибудь крепкого, потому что я реально начинаю нервничать.
В тот вечер она впервые допустила мысль, что, возможно, чудеса и правда случаются. А иначе как объяснить то, что Илья согласился? Они сидели в кафе, он рассказывал о своих юношеских проблемах – ему едва стукнуло двадцать, а она зачарованно следила, как двигались его губы. Марина не судила людей по внешности, предпочитая содержание форме. Ее привлекали интересные собеседники с жизненным опытом. Впервые в жизни ей было неважно, чем заполнена эта совершенная оболочка. Ей хотелось обладать этим телом, – даже если бы оно и вовсе не имело души.
Но Илья удивил. Чем больше они общались, тем интереснее он казался. Безупречная форма несла в себе довольно любопытное содержание. Марина была старше и мудрее, но весь ее опыт становился неважным, когда она вдыхала тонкий, терпкий запах молодого самца. С ним хотелось заниматься животным сексом, а потом, истощенной и измочаленной, раскинувшись на влажных простынях, учить его жизни.
Когда начался их роман, Марина считала, что рано или поздно наваждение закончится и страсть постепенно сойдет на нет. А потом услышала сочиненные Ильей песни. И поняла, что должна сделать все возможное, чтобы он добился известности.
Марина не знала, почему Илья сделал ей предложение. Привык к ее восторженному поклонению? К бесконечным комплиментам? Осознал, что без ее поддержки вряд ли пробьется самостоятельно? Тогда Марина предпочла не рефлексировать. Любимый мужчина хотел жениться – кто бы ответил отказом? Все случилось так быстро… И если она анализировала каждое мгновение, то Илья действовал по наитию, поддавшись порыву. Сперва он испытывал страсть, а потом просто привык. Марина стала идейным вдохновителем, продюсером, двигателем его группы. Она уволилась из клиники и посвятила себя делам мужа.
За последний год они ни разу не занимались любовью.
Громко зазвонил домофон. Марина подняла трубку:
– Матвей? Поднимайся, открываю.
Она бегло осмотрела себя в широком, во всю стену, зеркале. Пригладила растрепанные волосы, поправила сползающую бретельку лифчика. Подарок, завернутый в блестящую упаковочную бумагу и перевязанный красной лентой, стоял на тумбочке.
– Можно, Марусь? – в приоткрытую дверь просунулась патлатая голова Мэта. Он регулярно ходил в парикмахерскую к какому-то модному стилисту, но его прическа напоминала немытую обезьянью шевелюру.
Марина еле удержалась от саркастичного комментария:
– Да заходи уже, не топчись на пороге. Привет.
Они обменялись дружескими поцелуями.
– Чаю выпьешь?
– Как-то странно ты произносишь слово «коньяк», – весело оскалился Мэт. – Как дела?