– Хм… Как только продам первую партию товара. Потом мне надо было подобрать покупателей для следующей партии. Там у него очень солидные вещи, начиная от немецких миниатюр и заканчивая фламандской и итальянской живописью. Это уже серьезные деньги.
– Сделаем вот что… Каким образом вы передаете ему деньги?
– Деньги я пересылаю на счет его фирмы, – несколько растерянно ответил Шрайбер.
– Вы все время так делали?
– Да. Почти все свои дела он проводит через фирму, так удобно. Официально он – бизнесмен, занимающийся антиквариатом.
– Сколько вы ему должны отправить?
– Два с половиной миллиона долларов.
– Немало… Работаете по-крупному. Он вам доверяет.
– Антикварный бизнес во многом основан на доверии. Прежде нареканий не возникало.
– Сейчас мы поднимемся в кабинет к господину Пельцу, вы позвоните Нестору Олкимосу и сообщите, что уже продали первую часть вещей, так что пусть он готовит вторую партию. Вам все понятно?
– Он наверняка спросит, когда я перечислю деньги, – что ему ответить?
– Скажете, что на днях.
– Я сделаю все, как надо. В свою очередь, могу я рассчитывать на то, что не заночую сегодня в этой камере? Этот потолок меня скоро раздавит! Тут от одних только стен можно с ума сойти. Не понимаю, как здесь люди сидели годами!
Гельмут Пельц стоял рядом и внимательно вслушивался в русскую речь. Казалось, что он улавливает смысл сказанного. Повернувшись к инспектору, майор Хабаков сказал по-английски:
– Господин инспектор, Шрайбер согласен поговорить с Колей Греком по телефону, но взамен он хотел бы заночевать дома.
– Мы можем это устроить, – кивнул инспектор. – Пусть считает, что находится под домашним арестом.
Алекс Шрайбер расслабленно улыбнулся.
– Ваше освобождение будет зависеть от вашего благоразумия, – напомнил ему Хабаков.
– Я понимаю, господин инспектор. Я сделаю все, что от меня требуется.
– В таком случае, на выход, – поднялся Хабаков.