– Пересылать сообщения – это не предательство!
– Поверьте, если начнется война, вас будут судить за государственную измену. Доказательства вашей вины несомненны. Через три недели, в восемь часов утра, вас выведут из камеры, наденут вам на шею веревку, и вы будете висеть в петле до тех пор, пока не умрете от удушения. Среди множества смертей вашу казнь никто не заметит, а берлинское начальство она огорчит менее всего. Для этих людей вы простой мальчишка-посыльный, не более.
– В Англии никогда не вешали за то, что совершил я!
– Верно, – ободряюще сказал Суэйн. – Если бы решение по вашему делу принимали сию секунду, вас, вероятно, осудили бы лет на пять тюремного заключения за нарушение закона «О неразглашении государственной тайны». Отсидев три года, вы, скорее всего, вышли бы на свободу.
– Так в чем же дело?
– В военное время вас осудят за измену родине по закону «О защите королевства» и приговорят к повешению. Мистер Хеншо, срок ультиматума истекает для вас, как и для ваших берлинских хозяев.
– Моя настоящая фамилия Хеншель, а не Хеншо!
– Сожалею, – произнес Суэйн, качая головой, – но это не поможет. Как ни печально, вы добровольно сменили имя, добровольно стали англичанином и будете повешены как Чарльз Хеншо, британец, предавший свою страну. Если вы лелеяли мечты о славе героя, позабудьте их. В Германии вам не поставят памятник. Если повезет, вас не повесят, а расстреляют, привязав к табурету на плацу в Тауэре. Это единственное, мистер Хеншо, на что вы можете рассчитывать в этом мире.
Не знаю почему, но последняя реплика суперинтенданта сломила упорство Хеншеля. Он затрясся, потеряв дар речи. В конце концов, этот бедный учитель языков был в шпионском заговоре всего лишь пешкой, и теперь, к его ужасу, почва уходила у него из-под ног. Тут Холмс вмешался, заговорив тоном «товарища подсудимого» на военно-полевом суде:
– Когда объявят о начале войны, будет уже слишком поздно, герр Хеншель. Сейчас на кону ваша жизнь. Придется вам выбирать между тюрьмой и виселицей. Пока у вас имеется последний шанс остаться в живых, торопитесь, не то упустите его.
Молодой человек смог ответить лишь после того, как глотнул воды из стакана:
– Разве у меня есть выбор? Что сделано, то сделано.
Холмс пожал плечами:
– Так и продолжайте передавать сообщения – только теперь вы будете получать их от нас. По вашим словам, содержание шифрограмм ничего для вас не значит. Смысл наших посланий также будет вам неясен, однако с их помощью вы сможете себя спасти. Жизнь или смерть, свобода или тюрьма – решение за вами.
Сделав выбор в пользу спасения, Хеншель предавал тех, чьи распоряжения выполнял до сего момента. Не знаю, кто уполномочил Холмса предложить ему такое – вероятно, Альфред Суэйн. Молодой человек, безусловно, представлял для нас определенную ценность. Сам я малосведущ в подобных вопросах, но, говорят, тренированный слух способен различить руку того, кто нажимает кнопку аппарата Морзе. Конечно, даже при согласии Хеншеля на сотрудничество нельзя с точностью сказать, как долго удастся держать противника в заблуждении, однако каждая шифрограмма, направляющая немцев по ложному следу, будет для нас на вес золота.
Пока я размышлял над этим, с парламентской башни зазвонил Биг-Бен. Поскольку мы находились неподалеку от Вестминстерского дворца, гул оказался достаточно громким, чтобы прервать наш разговор. Восемь ударов колокола прозвучали для Хеншеля погребальной музыкой. Если до сих пор он слабо сопротивлялся, то теперь сник окончательно. Опустив взгляд на руки, сложенные на коленях, задержанный произнес:
– Скажите, что я должен делать.
Почувствовав внезапное облегчение, мы все задышали свободнее: никому из нас не хотелось отправлять молодого человека на виселицу. Холмс подошел к окну и, приоткрыв раму, впустил в комнату теплый воздух августовского вечера.
– Будьте любезны продемонстрировать нам свое искусство, – сказал мой друг с холодностью, которая казалась естественной, хотя я сразу понял, что она притворна.
Прежде чем истек срок ультиматума, Хеншель несколько раз подряд отбил на аппарате Морзе текст короткого сообщения. Наверняка он полагал, будто его просто проверяют, и ему в голову не приходило, что послание, пролетев над темными морскими водами, попадет прямиком в Берлин. Сообщение было закодировано, тем не менее я смог прочесть содержащиеся в нем два слова: «Англия ждет».
ebooksa