Я же решил потратить один день на семью. Постоянно зацикленный мозг начинал тормозить при решении некоторых задач, поэтому следовало отвлечься, переключившись на что-то приятное. Вот и получилось, что из приземлившегося рядом с дедовым посёлком крейсера я, прихватив Лиану, позвал за собой и всю часть отдыхающего экипажа. Кому ноги размять да с родными связаться, а кому впервые в жизни ступить на поверхность планеты.
Дед, встретивший нас у калитки, сначала пристальным взглядом окинул мою супругу, а затем шепнул мне на ухо:
– Парень, не вздумай оставлять её без присмотра, украдут!
– Ха! Посмотрел бы на того, кто это попытается сделать, – хмыкнул я, представив, как супруга расшвыривает попытавшихся скрутить её идиотов. – Минимум, на что такие кадры смогут рассчитывать – это перелом нескольких конечностей.
– Давай, веди невесту к матери! – дед, улыбаясь, заговорщицки подмигнул мне. – Давно пора уже. А то что ж это такое, наследника уже заждались, понимаешь ли!
Хорошо, что Лиана не понимала, что говорит предок и не увидела, что я смутился. Для неё, привыкшей видеть лишь металл и пластик, вдыхать очищенный от всего лишнего воздух, окружающее было столь же необычно, как для землянина оказаться на борту звездолёта, мчащегося в гиперпространстве. Электроник, перед тем как мы покинули крейсер, даже настоял на том, чтобы всем марийцам выдали носовые фильтры, позволяющие постепенно адаптироваться к незнакомым ароматам.
Дед, махнув нам рукой в сторону дома, мол, поторапливайтесь, перевёл своё внимание на наших сопровождающих. Двое рослых космодесантников, встав спинами к забору, наглухо перекрыли подходы к дому, а ещё двое стремительными тенями скользнули во двор и скрылись за домом, замыкая охранный периметр. Такова уж моя должность. Отказаться от охраны не имею права – устав не позволяет. В общем, ещё раз бросив взгляд на разинувшего от удивления рот деда, мы вошли в дом.
– Знакомьтесь, это моя жена, Лиана! – бахнул я с порога, решив, что лучшая защита – это нападение. Мама, открывшая было рот, чтобы обругать меня за задержку, мол, мог бы и раньше прилететь, осеклась, растерявшись. Другое дело племяшка, с визгом бросившаяся на шею с криками:
– Ура-а, дядя Фёдор приехал!
– Дочь моей сестры, – пояснил я жене, с любопытством смотрящей на происходящее, а затем добавил: – А перед тобой моя мама. Мама – это Лиана, Лиана – это мама!
Супруга неожиданно резво приблизилась к матери, ловко ухватила её за руку и так же шустро положила мамину ладонь себе на голову, опустившись при этом на колени. И я, и племянница, и спускающаяся со второго этажа сестра, все с удивлением уставились на происходящее. А Лиана тем временем заговорила на марийском:
– Старшая мать, Фёдор взял меня в жёны без твоего одобрения, так сложились звёзды. Прошу не отвернуться и принять в свой дом ту, кого выбрал твой сын!
– Это что за индийский фильм? – спросила Светлана, не понимающая, что происходит. Я было открыл рот, чтобы объяснить, хотя толком сам ещё не разобрался, но тут мама, сперва замершая от неожиданности, быстро присела и подняла Лиану на ноги, крепко обняв при этом одной рукой, а второй гладя по волосам.
– Что ж ты, дочка, в ноги-то бухаешься? Я сыну своему доверяю, хоть он и тот ещё, хм! Раз Фёдор полюбил тебя, значит и мы полюбили, в обиду не дадим!
Последние слова окончательно добили меня и я рассмеялся. Спустя пару минут, сидя за столом и работая переводчиком, я едва успевал пересказывать то, что хотели донести друг до друга представительницы двух цивилизаций. Женщины – они везде женщины, им только дай повод, а уж возможность поговорить они всегда найдут.
Потом было застолье, традиционная баня, а под конец жаркие объятия любимой, окончившиеся тем, что Лиана, переполненная впечатлениями, обрушившимися на неё в один день, крепко уснула. Я, поцеловав жену в висок, аккуратно высвободил из-под её головы руку и, одевшись, спустился на первый этаж.
– Пойдём, подымим, мужики! – произнёс при моём появлении дед, и мы, мужским коллективом, вышли на веранду. У деда табак свой, самосад, иного не признаёт. Ядрёный, но и аромат у него свой, неповторимый. Каждый забил себе трубку, раскурил, а уж после мы начали беседу.
– Давай, сын, без сглаживаний, чай не кисейные барышни, – произнёс отец, выбивая пепел из чаши в большую пепельницу. – Говори, как есть!
– Война! – бросил я коротко, а затем, собравшись, заговорил: – Те силы, что мне удалось собрать, их достаточно, чтобы на равных вести бои в космосе, но катастрофически мало, чтобы принять бой здесь, на Земле.
– Давай подробности, внук, – дед вытащил откуда-то из-за кресла, в котором сидел, три гранёных стакана и бутылку кедровой настойки, ловко разлил всем на два пальца и первым, не чокаясь, выпил. Я тут же последовал его примеру, наслаждаясь теплом, разошедшимся по пищеводу.