Статист

— А-а, полицай? Звучит гордо! Мой папаша, наверное, гордится пасынком! А вот дед, старый партизан, вряд ли бы одобрил, если бы дожил.

Вместо ответа на обидный выпад водитель включил зажигание и надавил на газ.

— Куда едем, господин полицай? В околоток? Что молчишь? Обиделся? Зря!

— Перестань паясничать, Рома! Тебе, боевому офицеру, это не к лицу, — оборвал его молодой человек. — В том, что твоя жизнь сложилась так, а не иначе, моей вины нет. Мне было пять лет, когда твой отец пришёл в нашу семью. У меня это никогда восторга не вызывало. Но и осуждать я никого не собираюсь, как и обсуждать эту тему.

— А что ты собираешься со мной обсуждать? Уж не папашино ли наследство? Так мне от него ничего не надо. Я даже фамилию матери взял, когда получал паспорт. Ты же знаешь.

— А я вот взял фамилию твоего отца — ты тоже знаешь.

— Наверное, потому, что своего, родного, никогда не знал.

— Если ты думаешь, что этим выпадом меня обидел, то ты ошибаешься. Я действительно не знал своего биологического отца, и знать не хочу. А Пётр Сергеевич хоть и не баловал меня, да и, наверное, не сильно любил, но был настоящим отцом. Я ему очень многим обязан. Может быть, благодаря ему я сегодня хочу помочь тебе.

— Помочь? Мне? — искренне удивился Роман. — Костя, чем ты можешь помочь мне? Я не инвалид и в помощи не нуждаюсь. Со своими проблемами я привык справляться сам.

— Как знать, как знать, — сказал задумчиво Константин, припарковывая машину. — Хвоста нет. Теперь можно и поговорить.

— О чём? — насторожился пассажир. — Кто и за кем должен следить?

— Значит, так. Я задаю вопросы — ты отвечаешь. Вопрос первый: что ты делал четвёртого августа в доме номер восемь по улице Первомайской?

— Ну ни фига себе! — ещё сильнее удивился Роман. — Заказ доставлял в сорок седьмую квартиру. А что?

Не обращая внимания на встречный вопрос, Константин продолжал:

— Что это был за заказ?

— Обычный набор рыболовных снастей. Ну, не совсем обычный, потому что дорогой — пять тысяч евро, немецкий.

— Что можно было делать в квартире с двенадцати двадцати шести до четырнадцати ноль семи? То есть один час тридцать одну минуту? Только не говори, что обсуждали с клиентом особенности русской рыбалки.

— Клиента-то как раз и не оказалось.

— Тогда что ты там делал полтора часа?

— Неужели полтора? Мне показалось, гораздо меньше. Да объясни, к чему все эти идиотские вопросы!