Статист

— А почему они не живут с ним?

— Им и в Лондоне неплохо. И давай не будем о том, что нас не касается.

— Меня не касается — точно, а вот тебя, думаю, ещё как касается.

— Мне неприятен этот разговор, — Людмила поставила чашку на блюдце, вытерла уголком носового платка губы, как бы давая понять собеседнику, что встреча подошла к концу.

— Сама пригласила меня поговорить, — с обидой произнёс Роман. — Вот и поговорили.

— Поговорили, — как эхо, грустно отозвалась женщина. — До этого у тебя одного не было настроения, теперь обоим несладко.

— Ты же знаешь, я не могу за тебя не переживать. Шею могу свернуть любому, даже твоему олигарху, если он тебя обидит.

Людмила после этих слов просветлела лицом, улыбнулась и сказала:

— Бедный мой рыцарь печального образа, не надо никому сворачивать шею. Я сама себе судьбу выбрала. Влюбилась, как кошка, в Давида. Иногда не знаю даже, что с этим делать. Было и такое, что пробовала от него уити, но в нем есть какая-то притягательная сила, какое-то гипнотическое обаяние, я не смогла без него, вернулась. Ты не переживай, у меня всё хорошо. И у тебя жизнь наладится. У Давида сейчас напряжённая пора в связи с приобретением нового земельного участка под торговый комплекс. Я не веду его дела, для этого он содержит целый штат юристов, но по личному опыту знаю: когда он закрутит механизм, когда придёт в движение вся махина по претворению в жизнь его проекта, Давид угомонится до следующего проекта. Тогда и у тебя работы будет поменьше. Для него это нечто вроде игрушки, которая быстро надоедает. Его натура всё время требует новых игрушек. Кстати, Давид о тебе хорошо отзывается.

— Представляю, как вы в постели обсуждаете достоинства и недостатки бывшего. Прям как в анекдоте. Рассказать? — Роман перешёл на привычный шутливый тон.

— Не говори пошлостей, Криницын! — оборвала его Людмила.

— А он случайно не ревнует?

— Он? Нет. А ты?

— Немножко.

Женщина привычным жестом шлёпнула ладошкой по лбу бывшего мужа и с нежными нотками в голосе сказала:

— Баламут. Как был баламутом, так и остался. И ещё врёт, что стареет. Ты ещё лет двадцать, как минимум, будешь оставаться мальчишкой. Ладно, вижу, мать Тереза тебе больше не нужна, пойду заниматься собой. Сегодня мы идём в театр. Тебе тоже не мешает подготовиться к культурной программе.

— Боже, только не это! — простонал Криницын. — Ненавижу балет!

— На этот раз опера.

— Ненавижу оперу!

В мае, когда закончили очистку территории от старых фабричных зданий, Гриневский решил с помпой отпраздновать закладку символического первого камня фундамента торгового центра. Для этого были приглашены все влиятельные лица города, местные журналисты и телевидение, представители общественных организаций и социальных служб. Собралось немало зевак.