Статист

— Эта линия не прослушивается. Но если хочешь, мы можем договориться о личной встрече.

— Не думаю, что мне это будет интересно. Говори, что тебе нужно. У меня мало времени для пустых разговоров.

— Легче, Дава, легче, — не меняя тона, сказал Гурген. — Я редко кому звоню лично. А если звоню, то не для того, чтобы просто поболтать.

— Я должен поблагодарить тебя за оказанную мне честь, Гурген? — с сарказмом спросил Гриневский.

Собеседник будто не заметил издёвки и продолжил ровным, спокойным голосом:

— Благодарить будешь после, дорогой. Если, конечно, договоримся.

— О чём?

— Нам есть о чём договариваться.

После этих слов возникла пауза, которую с раздражением прервал Гриневский:

— Ну, говори, говори! Не я же тебе позвонил, а ты мне. И давай без этих национальных особенностей, когда начинают издалека.

— А что ты так нервничаешь? Хорошо, только о сути проблемы. Мне нужна твоя стройка торгового комплекса вместе с участком, документацией — проектами, договорами, подрядами. Мы просто перепишем все это на моего человека и останемся друзьями.

Гриневский громко рассмеялся в ответ, а затем весело произнёс:

— Ты мне определённо нравишься, Гурген. Когда я закончу строительство комплекса, я, пожалуй, возьму тебя в отдел рекламы. Ты умеешь убедительно говорить. Из тебя хороший зазывала получится.

— Я считал тебя более благоразумным человеком, — в голосе Гургена послышались разочарование и досада. При этом акцент стал более заметным, что говорило о потере им хладнокровия. — Ты ведь должен понимать, что если я выдвигаю такое требование, то имею на это и основание, и аргументы.

— Интересно. Давай, излагай.

— Я первый положил глаз на этот клочок земли и уже почти решил все вопросы, но тут ты вмешался. Начал отстреливать моих людей, которых я прикармливал, вложил в них кучу денег, и забрал чужое. Так дела не делаются, дорогой. Девяностые годы давно позади.

— Вот тут я с тобой соглашусь, Гурген. Так дела в наше время не делаются. Ты же знаешь, у меня большая торговая сеть. Почти в каждом городе есть моё предприятие. И прежде чем затеять какой-либо проект, я встречаюсь с реальным хозяином города, договариваюсь полюбовно, а потом уже строю. А ты решил, что Москва везде рулит? Не угадал! Это мой город, и без меня здесь ты можешь открыть только сигаретный ларёк. Не больше! Так что никаких оснований у тебя нет, дорогой. Думаю, и с аргументами дела у тебя обстоят не лучше.

— Не торопись с выводами, Дава. Я располагаю точными сведениями, что череда убийств в твоём городе, да и не только в городе, — дело твоих рук. Понятно, что не лично ты исполнял, но платил ты. Я в курсе, куда, кому и сколько ты перебрасывал со своих счетов после каждого убийства. Думаешь, журналистам и правоохранителям такое совпадение не будет интересно?

— Домыслы и слухи, — спокойно отреагировал Гриневский. — Их к делу не пришьёшь. Под меня уже столько копали, что пришлось расширять штат юристов. Они не раз смогли доказать, что я честный, добропорядочный и законопослушный гражданин своей страны. И, поверь на слово, докажут ещё не один раз.

— Возможно. Но я не остановлюсь. А когда накопится критическая масса твоих грехов, то ты рухнешь, как колосс на глиняных ногах. И потанцевать на твоих костях найдётся много желающих.