Статист

— Да чёрт с ней, — махнул рукой Криницын. — Кому теперь интересна твоя рация? Ты лучше вот что. Мы тут, судя по всему, долго пробудем, так ты постирай в озере одежду. Она успеет высохнуть пять раз, пока нам удастся отсюда убраться.

— И то верно, — согласился Георгий, скептически разглядывая свои пропитанные грязью брюки. — Разве такие наденешь, когда высохнут?

Ярин не стал их слушать. Отойдя в сторону, он сделал несколько телефонных звонков, каждый раз ограничиваясь короткими фразами. Затем, подойдя к Корнееву, спросил:

— Есть что-нибудь?

— Думаю, вас заинтересуют последние слова убитого, — ответил подполковник и обратился к бледному как полотно Александру: — Повтори товарищу полковнику то, что ты мне только что рассказал.

Охранник немного помялся, заговорил не сразу. Было видно, что слова давались ему с трудом.

— Когда мы донесли босса почти до машины, он застонал и пришёл в себя. Начал что-то говорить. Но говорил так тихо, что первые слова разобрать не удалось. Я наклонился к нему, чтобы расслышать. Смотрел на губы, чтобы лучше понять. Всё, что удалось разобрать, было: «Статист переиграл со…». И в этот момент голова его разлетелась. Я видел его глаза…

Александру снова стало плохо. Он отбежал в сторону и, мучимый резкими спазмами пустого желудка, издавал неприятные звуки. Ярин поморщился и приказал стоявшему рядом водителю Гриневского:

— Отведи его к вертолёту. Пусть врачи помогут бедолаге.

А когда охранники удалились, задумчиво произнёс:

— Похоже, статист переиграл не только солиста.

— Не понял, Борис Борисович, — растерянно просипел Корнеев, с собачьей преданностью заглядывая в глаза своему начальнику.

— А тебе и не надо.

Полковник не скрывал от заместителя своего отношения к нему. Его раздражали неискренняя преданность этого человека и медленная сообразительность. Не было никаких сомнений в том, что Корнеев предаст его при форс-мажорных обстоятельствах без каких-либо колебаний. Но пока тот испытывает перед ним страх и реальную зависимость, удара в спину можно не слишком опасаться.

— Когда вы меня посылали брать статиста, вы так не считали, Борис Борисович, — обиженно насупился подполковник. Тяжёлое ранение в шею сильно изменило его не только внешне, но и психологически. Он заметно похудел, потерял былую самоуверенность, а в глазах его поселился страх.

— Если бы тогда ты сделал всё как надо, мы бы сейчас здесь с тобой не стояли, — раздражённо проворчал полковник.

— Это люди Шиги …

— Перестань оправдываться! Теперь это уже не имеет значения. Ты всегда туго соображал, Ваня. Не много надо было ума, чтобы пристрелить «киллера» при попытке к бегству.

— Но вы же сами приказали брать его живым. Я действовал строго по разработанному вами плану.

— Но ты ведь орудие преступления не нашёл. Значит, следовало поступать согласно изменившимся обстоятельствам. С того самого момента всё у нас пошло не так. Уверен: твоя шея — тоже дело рук нашего статиста. У тебя ещё хватило наглости подозревать меня в покушении на тебя.