Статист

— Хочешь базара? Ты его получишь. Сам напросился на неприятности, урод. Здесь мы тебя и зароем.

— Стоять! — крикнул Роман, делая шаг назад. — Послушай, недомерок! Отпусти женщину, и никто не умрёт.

Все трое противников на мгновение опешили. Первым вышел из оцепенения коротышка. С возмущением в голосе он выкрикнул:

— Мужик, а ты рамсы не попутал? Это наша баба, мы за неё заплатили. А ты теперь заплатишь нам за убытки и моральный ущерб.

Коротко остриженные качки с битами наперевес ринулись на Криницына. Тот не стал дожидаться, когда они приблизятся на расстояние удара, и запустил в того, что был от него справа, ключ. Увернуться здоровяк не успел. Взревев, он выпустил биту и схватился руками за расквашенное металлом лицо. Второго нападавшего это не остановило. С воинственным криком он обрушил биту на своего врага. Бывший спецназовец нырнул под его правую руку — удар пришёлся по воздуху. Когда верзила оказался за спиной Романа, то получил чувствительный удар ногой в область поясницы, после которого, не удержав равновесия, рухнул на мокрый асфальт. Однако, имея хорошую физическую подготовку, эффектно перекатился, быстро вскочил на ноги и принял боевую стойку. Криницын понял, что имеет дело с серьёзным противником. Решив не полагаться только на свои навыки рукопашного боя, он достал нож, который был закреплён на щиколотке правой ноги. Вот только применить его пришлось не против здоровяка, а против коротышки, который достал из багажника помповое ружьё и уже готов был вскинуть его, чтобы прицелиться. Метание ножей — далеко не самая сильная сторона спецподготовки Романа, но не промахнуться с десяти шагов в цель для него не было сложной задачей. Острое лезвие, как в масло, вошло в правую половину груди бандита, и выстрел оказался неточным. Ранение не было смертельным, но произвело жуткое впечатление на коротышку. Он дико заорал — не столько от боли, сколько от страха — и, выронив оружие из рук, опустился на колени, таращась расширенными от ужаса глазами на торчащую из груди рукоятку ножа. Его приятель от увиденного опешил.

— Ты что наделал, гад? — с ужасом воскликнул он и поспешил к раненому.

Тем временем здоровяк с расквашенным лицом перестал выть и, нагибаясь за своей битой, грозно прорычал:

— Ты труп, мужик!

Криницын не стал дожидаться, когда тот придёт окончательно в себя, и в прыжке с разворотом заехал ему ногой в нижнюю челюсть. Удар был настолько силён, что мужчина весом более ста килограммов, прежде чем упасть, развернулся вокруг своей оси. Больше он не поднялся. Даже хлещущий дождь не в силах был привести его в чувство.

Воспользовавшись секундной заминкой, оставшийся невредимым третий бандит подхватил с асфальта винтовку и, быстрым движением загнав патрон в ствол, произвёл выстрел в сторону своего врага. Только отменная реакция позволила Роману избежать верной гибели. Пуля просвистела в считанных сантиметрах от его головы. В следующее мгновение он поспешил нырнуть в темноту, подальше от света фар машины, и залечь за обочиной. Озверевший стрелок выпускал в темноту заряд за зарядом, пока не кончились в обойме патроны.

Бандит бросился к багажнику и стал лихорадочно рыться в сумке. Выгребая из коробки патроны, он торопливо вставлял их в магазин и всё время опасливо озирался по сторонам. Обойма вмещала всего пять патронов, но возбуждение и отсутствие необходимого навыка несколько затянули процесс заряжения. Этого времени хватило Криницыну для того, чтобы незаметно подкрасться к врагу. В союзниках у него, кроме темноты, был дождь, громко барабанивший по крыше автомобиля. Сложив ковшиком правую ладонь, он сзади нанёс сильный удар верзиле в ухо. Добивать не пришлось — лопнувшая перепонка в одно мгновение сделала из физически крепкого человека бесформенную массу, лежащую на мокром асфальте.

Разбив о машину ружьё, Роман подошёл к скулившему коротышке, который опёрся спиной о заднюю дверь внедорожника и с животным страхом смотрел на своего вероятного убийцу.

— Не трогай меня, я умираю! — жалобно произнёс он и с мольбой попросил: — Вызови скорую, будь человеком.

— Да не ной ты, рана неопасная, — сказал Криницын, наклоняясь к жертве, и, рывком вытянув нож из тела, добавил: — Левой рукой зажми покрепче, чтобы сильной кровопотери не было. У тебя задеты только мягкие ткани, так что поживёшь ещё, если будешь держать язык за зубами.

Не обращая внимания на громкие стоны коротышки, Роман, оттащив его в сторону, открыл дверь и, увидев сжавшуюся в комок на заднем сидении женщину, произнёс:

— Не бойся, Люда, это я. Выходи.

Женщина, казалось, ещё больше испугалась и, замотав головой, жалобно пролепетала:

— Я не Люда. Я — Марина.

Криницына бросило в жар. Так обознаться!

— Они тебя похитили? — с надеждой спросил он.