Статист

— Но ведь могли же её использовать и втёмную? Сказали, чтобы она меня продержала сколько надо в этой квартире, вот она и держала. А об остальном могла ведь и не знать.

— Могла. Потому что не хотела ничего знать, но деньги за свою грязную работу наверняка взяла. Или ты всё ещё считаешь, что воспылала к тебе страстью? Жеребец.

— Ладно тебе! Ляпнул на свою голову, не подумавши. Лучше скажи, каковы мои шансы?

— Нормальные шансы. — Людмила улыбнулась тёплой ободряющей улыбкой. — Это у них с такими косвенными уликами практически нет никаких шансов. Ни один суд … Да они и не сунутся в суд с такой доказательной базой. Поэтому будут стараться выбить из тебя чистосердечное признание. Или «найдут», в кавычках, более веские доказательства. На мой взгляд, они поторопились с твоим арестом, не собрав достаточно материала.

Роман ехидно улыбнулся и уже раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но Людмила остановила его взглядом и едва заметно качнула головой. Она слишком хорошо знала бывшего мужа и поняла, о чём тот мог ей поведать, но, опасаясь прослушки, вынуждена была пресечь утечку опасной информации.

— В общем так, Рома, — сказала она, — у них задача — строить обвинение, у меня — разрушать его, а у тебя — помогать мне, а не им. Для этого ты должен много думать и мало говорить. Очень скоро я тебя отсюда вытащу. А пока держись.

— А у меня есть выбор? Буду держаться сколько надо. Ты за меня не переживай. Работай спокойно и будь осторожна. Береги себя.

Всё пошло не так

В загородном доме полковника Ярина, который хозяин скромно именовал «моя дача», собралась небольшая компания из четырёх человек. Кроме хозяина, присутствовали майор Корнеев, владелец охранного агентства «Марс» Шига Эдуард Сергеевич и адвокат Каримов Камиль Каюмович. Все сидели в глубоких мягких креслах вокруг карточного стола, на котором красовались бутылка дорогого коньяка, четыре пепельницы, пачки сигарет и зажигалки. Стаканы с напитком держали в руках. Разговор собравшихся людей напоминал скорее деловое совещание, чем приятельскую беседу.

— Иван Корнеевич, — обратился к майору полковник, — где обещанный результат по статисту? Инструмент нашли?

— Нет, Борис Борисович, ищем, — живо отозвался майор. — Найдём обязательно — вопрос времени.

— Да нет у нас времени! — вспылил полковник. — С меня голову снимут, если не будет результата. Дело на контроле на самом верху. Но я кое с кого сниму башку раньше. Ты первый в этом списке, майор! Куда девался кейс? Не мог же пьяный статист за три минуты его спрятать так, что дюжина опытных сыскарей не сумела найти его за три дня. Тут что-то не так. Либо человек, который делал закладку, работает ещё на кого-то, либо кто-то побывал в квартире сразу после него.

— Первое исключено однозначно, — возразил Шига, — так как моего человека на лестничной площадке дублировал другой. После допроса с пристрастием все сомнения по этому поводу отпали. Что касается второго варианта, то я его не исключаю. Но тогда получается, что кто-то знал о закладке. Иначе найти кейс было бы просто невозможно.

— А видеонаблюдение установить никому не пришло в голову? Что молчишь, майор?

— Я поставил сразу четверых на наружку. Двое вели статиста, двое следили за домом. Мне казалось этого вполне достаточно. Кто ж мог предположить, что этот деградирующий элемент доставит нам такие непредвиденные неприятности.

— Что дал опрос соседей?

— Немного. Только то, что мой подопечный последнее время не был замечен пьяным и по утрам стал заниматься пробежками.

— А кстати, девчонку, которая с ним занималась бегом, вывернули наизнанку?

— Да. После допроса мы установили за ней наблюдение, навели справки в университете. Она как бегала с ним, так и продолжает бегать уже без него. Похоже, у них только этот интерес и был общим. Отец у неё — местный мастер на все руки, Кулибиным его называют. Любитель выпить, но не то что бы алкаш, а так — выпивоха. О статисте отзывается плохо, называет его беспокойным алкоголиком, хотя и не отрицает, что иногда составляет ему компанию, чтобы не нарываться на скандал. Говорит, что утренние пробежки соседа с дочерью не одобряет, но та его не слушается. Жена от этого Кулибина ушла, контактов с ним практически не поддерживает.

— А другие соседи что говорят?