Статист

— Да ладно тебе, Сава, — смягчил тон майор, — ты ещё нас всех переживёшь. Сколько тебе, шестьдесят четыре?

— В ноябре будет, если доживу.

— Что за настроение, Савелий Иванович? Выполнишь работу — я тебе деньжат подкину на поправку здоровья. Хочешь, санаторий организую?

— Нет, спасибо. Лучше бы оставили меня в покое.

— Договорились! Сделаешь дело — и, даю слово, без крайней нужды беспокоить не стану, разве что только по добровольному твоему согласию. А сейчас, извини, — форс-мажор.

Майор раздавил в пепельнице окурок, поднялся и направился к выходу. У двери остановился, повернулся к семенящему за ним хозяину и проговорил:

— Дело очень серьёзное. Очень! А времени у меня нет.

После короткой паузы, улыбнувшись одним уголком рта, добавил:

— А ты говоришь — тапочки. Жду звонка.

Последнее дело Гуся

Гусев пришёл к намеченному дому задолго до начала непосредственной работы. Это правило было для него незыблемым. Устроившись на лавочке, откуда был хороший обзор всего двора, он напоминал одинокого старичка, присевшего отдохнуть и подышать свежим утренним воздухом. На нём был серый слегка потёртый костюм, седые кудри прикрывала старомодная фетровая шляпа, руки держали трость за круглый набалдашник, на который он удобно положил подбородок. Это была необычная трость. Более тридцати лет назад её создал большой мастер по изготовлению воровских инструментов, по кличке Страдивари. Сделанная из очень прочного и лёгкого металла, она служила и фомкой, и небольшим тайником (он располагался в набалдашнике), и шпагой, если снять наконечник, и ещё рядом свойств, известных только её обладателю. Но пока это была просто трость, придающая хозяину вид пожилого старомодного мужчины с интеллигентным прошлым.

Со стороны казалось, что этот божий одуванчик тихо дремлет в прохладной тени тополей. Но Гусь не дремал, он зорко следил из-под полей шляпы за всем происходящим вокруг. Несмотря на свой немолодой возраст и массу болезней, на зрение ему жаловаться не приходилось. Он видел, как ровно в восемь часов к первому подъезду подъехал микроавтобус с полицейской мигалкой, из которого вышел молодой человек и пружинящей походкой проследовал к входной двери. Через несколько минут он вернулся, держа под руку старушку, помог ей забраться в автобус и снова поспешил в дом. Ещё через пару минут он вышел в сопровождении двух мужчин — высокого седого и не по годам стройного, в форме полковника, грудь которого украшали многочисленные награды, и невысокого худощавого и сутулого, сильно смахивающего на бомжа.

Когда автобус уехал, Гусев посидел ещё пять минут, затем прогулочным шагом прошёлся возле дома и только потом скрылся в нужном подъезде. Первая квартира отставного полковника была обследована в течение пяти минут. На квартиру старушки ушло и того меньше времени. Опытному вору с первого взгляда стало понятно, что интересующего предмета здесь нет. Из чистого любопытства он проверил оставленные на смерть деньги старушки, спрятанные в шкатулке под шифоньером. Сумма его явно разочаровала. Правда, в шкатулке лежали ещё два тонких золотых обручальных кольца и медаль «Ветеран труда». Горько усмехнувшись, Гусь положил всё на место.

Опечатанная квартира тоже не вызвала интереса. А вот в квартире Кулибина чутьё подсказало ему: здесь вполне можно спрятать всё что угодно — кругом столько всякого барахла. Поиск начал с прихожей. Перчатками старый вор не пользовался никогда. Их ему заменяли обыкновенные полиэтиленовые пакеты. Тонкий материал не мешал чувствительным пальцам определять пустоты и неровности. Простукивая костяшками пальцев стены и пол, Гусь довольно быстро добрался до совмещённого санузла, затем обследовал кухню, а потом зашёл в комнату-мастерскую хозяина. Взгляд сразу упал на огромный, явно самодельный стол. Поскольку это изделие нестандартное, в нём можно устроить вполне приличный тайник. Подойдя вплотную к столу, вор опустился на колено и провёл рукой под тумбой. То, что он обнаружил, всерьёз заинтересовало его. «Что же ты тут пилил, мил человек? — подумал он, поднося к глазам ладонь, на которую высыпал щепотку мелких опилок. — Ещё совсем свежие, а стол-то старый». Открыв дверцу тумбы, Гусь снял резиновый наконечник с трости и просунул её между ящиками стола. Когда трость упёрлась во что-то, он перехватил её в том месте, где находился край стола. Затем приложил смерок к крышке и удовлетворённо отметил про себя: «Ага, сантиметров двадцать будет, не меньше. Вполне подходит. Теперь заглянуть бы за заднюю стенку, но такую махину разве сдвинешь? Придётся пошарить за ящиками. Для начала вытащу один и простучу пальчиками. Сдаётся мне, что я на верном пути». Осмотрев петли дверцы, он ещё больше уверился в своей правоте: «По крайней мере, одну из двух недавно снимали. Перегородку между секциями тоже вытаскивали, а потом поставили на место, два старых шурупа из четырёх заменили новыми. Ну-ка, что там за ящиком?». Гусь осторожно вытащил верхний ящик и поставил его на стол, мельком взглянув на содержимое. Оно было небогатым: несколько коробочек с мелкими деталями, паяльник с жестяной коробочкой для припоя, пара катушек с тонкой проволокой и фонарик из синего пластика. «О, фонарик может вполне пригодиться». С этой мыслью вор взял китайскую поделку и, погрузив руку в проём стола, нажал кнопку. И тут же рухнул как подкошенный. Два электрода впились ему в левую ключицу, выпустив заряд в несколько тысяч вольт. Не мог знать Гусь, что этот ящик у Кулибина служил для текущей работы, что старый китайский фонарик мастер решил переделать в электрошокер и что для того чтобы загорелась лампочка, не надо щелкать кнопкой, а следует повернуть рефлектор. Падая, Гусев выронил шокер в нижний ящик, электроды тут же втянулись обратно возвратной пружиной. Шляпа слегка смягчила удар головой о кресло, но не уберегла пожилого человека от глубокой отключки.

Пролежав на полу более сорока минут, Гусев стал приходить в себя. Перед глазами всё плыло, к горлу подступила тошнота, во всем теле ощущалась слабость, левую руку будто парализовало. Пытаясь сообразить, что с ним и где он, Гусь пришёл к выводу, что у него случился сердечный приступ, а проведя глазами по комнате, понял, что это не его квартира. Затем возникли следующие вопросы: как он здесь оказался и сколько времени здесь находится? С трудом поднявшись, опираясь о стол, незадачливый вор покрутил головой и начал постепенно находить ответы. «Пакеты на руках — значит, я вышел на дело. На кой, если я давно завязал? Стоп! Вспомнил! Ко мне приходил Упырь, майор Корнеев, он и дал мне задание найти чёрный кейс. Я ещё должен ему позвонить о результатах поиска. Да пошёл он к чёрту, этот Упырь! Надо поскорее сматываться отсюда, добраться до постели и вызвать на дом врача. Но сначала необходимо привести всё в порядок. Чёрт, как тошнит, только бы не запачкать тут всё. Левая рука — как не моя, почти не слушается. Но надо собраться и вставить на место этот ящик». С трудом справившись с нелёгкой в данный момент задачей, он продолжал соображать: «Где моя шляпа? Ага, вот она, в кресле. А трость? Вот она, трость. Почему без наконечника? Где наконечник? Ах, вот он, в кармане. Теперь надо закрыть дверцы стола и придвинуть кресло на место. Так, кажется, всё как было. Теперь быстро на воздух». Пошатываясь, он дошёл до двери и с грустью подумал: «Как же, быстро! Тут хотя бы как-нибудь выйти на улицу, а там надо вызвать такси — по-другому добраться домой не получится».

Во дворе, найдя знакомую скамейку, Гусь решил передохнуть и позвонить в «Тройку», чтобы прислали такси, но вспомнил, что его звонка ждёт Корнеев, и решил, прежде всего, отделаться от ненавистного Упыря. Достав из бокового кармана бумажку с номером телефона, он набрал необходимые цифры. Через несколько секунд из трубки донеслось:

— Слушаю тебя. Говори.

— Всё чисто, — коротко ответил Гусев.

— Ты уверен?

— Обижаешь, начальник.