Статист

— Убирайся к чёрту! Нет у меня денег.

— Злой ты какой-то, Рома. Может, тебе помощь нужна?

— Катись домой, я сказал!

— Ладно, ладно, ухожу. А то, может, пропустили бы по стаканчику?

— Я завязал. Уходи по-хорошему.

«Глазок надо поставить, — подумал Криницын. — А ещё лучше дверь заменить. Ходят тут всякие, как к себе домой».

Войдя осторожно в комнату, он обнаружил её пустой. Бросившись на лоджию, Роман и там никого не увидел, но не запертая на задвижку дверь говорила о том, что пленник бежал именно этим путём. «Ну и силён! — мысленно восхитился бывшим сослуживцем Роман. — Практически на одних руках ушёл. Что ж, пожалуй, так даже лучше. Теперь не надо ломать голову, что с ним делать. Пойду-ка я к Кулибину, надеру ему задницу за ослушание, а там разберёмся».

Двери открыла Жанна. Она перекрасила волосы из фиолетового в огненно-рыжий цвет, и это привело Романа в замешательство. Девушка это заметила и, хохотнув, спросила:

— Что, Ромка-соломка, нет больше Жанки-баклажанки? Теперь тебе придётся новую дразнилку придумывать.

Криницын взял соседку за плечи, повернул в одну сторону, в другую, бесцеремонно рассматривая её со всех боков, а затем произнёс:

— Рыжик-пыжик какой-то.

— О нет! — наморщив нос, воскликнула девушка. — Пыжик мне совсем не нравится. Придумай что-нибудь другое.

— Ладно, — согласился Роман, — я буду называть тебя Солнышко. Идёт?

— Солнышко? Да, мне нравится.

В это время из своей комнаты высунул в дверной проём голову Кулибин. Лицо его имело виноватое выражение, но, всё же стараясь сохранить достоинство, он как можно спокойнее сказал:

— Рома, брось ты эту лахудру крашеную. Заходи ко мне. А ты, Жанка, брысь к себе в комнату!

Девушка обиженно фыркнула, показала язык, но отца не ослушалась.

— Вся в мать, — недовольно проворчал Петрович. — Та, сколько её помню, только и знала, что красилась, и эта туда же. Да было бы что красить — три волосины в четыре ряда… Тьфу! — Закрыв за собой дверь, он, понизив голос, спросил: — Я что, сильно навредил тебе?

— Да как тебе сказать? В общем, приказы надо выполнять, Петрович. В следующий раз уж будь любезен.

— Переволновался я сильно, Рома. Жду, жду, а ты всё не идёшь. Уже хотел Жанку привлечь, чтобы заглянуть…