Статист

— Клянусь, я этого не знал. Мне никогда не было дела до статистов. Я их не выбираю. За это отвечают другие.

— Мне, кажется, понятен расклад: ты — мочишь, вместо тебя сдают другого, а твой брат на ложном раскрытии преступления делает карьеру. И все при бабках. Хорошо устроились ребята! Только я привык играть по своим правилам.

— Кто ж тебе позволит такую роскошь: играть по своим правилам? Особенно после того, как многое тебе стало понятно.

— А кто меня остановит? Ты?

— Меньше всего мне бы хотелось, чтобы это был я, — нас столько всего связывает, — но тут, как говорится, ничего личного.

С этими словами бывший друг и напарник Романа слегка привстал, потянулся за пистолетом, который заблаговременно положил под себя, и… И Роман не стал дожидаться, что будет дальше: нажал на кнопку электрошокера, давно направленного на грудь собеседника. Два острых электрода легко прошли сквозь тонкую ткань летней куртки, вонзились на пару сантиметров в мускулистое тело и выпустили в него мощный электрический заряд. Изогнувшись в страшной судороге дугой, противник рухнул в кресло и, обездвиженный, замер с широко открытыми глазами. Роман быстро подскочил к нему и для уверенности нанёс контрольный удар в челюсть. После этого можно было спокойно произвести обыск. Для начала из-под неподвижного тела осторожно, чтобы не оставить отпечатков, был извлечён пистолет с глушителем. Положив его в коробку из-под обуви, а затем на шкаф, Криницын продолжил обыск. В кармане куртки он обнаружил две запасные обоймы, дубликат ключей от его квартиры, небольшую сумму денег и больше ничего. Карманы брюк были абсолютно пустыми. Но к щиколотке правой ноги на тонких ремешках были прикреплёны ножны с ножом, напоминающим кинжал небольших размеров. На боку под левой рукой находилась кожаная кобура. Чтобы её снять, пришлось потрудиться — обыскиваемый был крепкого телосложения.

Убедившись, что больше ничего обнаружить не удастся, Роман решил привести бывшего напарника в чувство. Отвесив несколько пощёчин и потрепав его за нос, он убедился в тщетности попыток. «Интересно, — подумал Криницын, — что его больше вырубило, шокер или кулак? Ай да Кулибин! Ай да Рома! Сколько же теперь ждать надо? Не «скорую» же вызывать, в самом деле? И что теперь со всем этим делать?». Последний вопрос беспокоил больше всего. Убить своего, хоть и бывшего, но всё же напарника и друга рука не поднимется, а отпустить его с миром — означает обречь не только себя на большие неприятности, но и близких людей.

Стоило ему подумать о бывшей супруге, как в кармане завибрировал телефон и на дисплее высветилось: «Бывшая».

— Легка на помине, — вместо приветствия сказал Роман.

— О-о, ты, оказывается, думаешь обо мне. А я уже, грешным делом, решила: забыл совсем, неблагодарный, — ответила Людмила. — Я его, можно сказать, из помойки вытащила, а он даже не позвонил.

— Я не знаю, насколько твой новый муж ревнив, потому и не рискнул побеспокоить, чтобы не подставлять спасителя.

— Не волнуйся, он в мой телефон не заглядывает. Лучше скажи, как ты?

— Даже не знаю, как тебе сказать. — Роман замолчал ненадолго, обдумывая, как зашифровать то, что не должны в случае прослушки слышать чужие уши. — В общем и целом — нормально, но кое-какие проблемы есть. Не хотелось бы об этом по телефону. Выбирай ресторан — заодно и отблагодарю.

— Поняла. Тогда завтра на том же месте, в тот же час.

— Годится. До встречи!

— Всего тебе доброго.

Закончив разговор, Роман почувствовал некоторое облегчение. Устроившись поудобнее на диване, он решил ждать, когда его гость придёт в себя. Зная физические возможности своего напарника, Роману следовало держать ухо востро, поэтому он не выпускал из рук электрошокер, держа его в боевой готовности. Но гость не подавал признаков жизни, если не считать тяжёлого дыхания. Только через двадцать минут он издал лёгкий стон, и ещё через несколько минут смог открыть глаза. Обведя комнату мутным взглядом и остановив его на Романе, он произнёс слабым голосом:

— А, это ты. Чем это ты меня так?

— Фонариком присветил слегка, — пошутил Роман. — Если не хочешь ещё, то соблюдай рамки приличия у меня в гостях.

— Башка гудит, — пожаловался бывший напарник, обхватывая руками голову. — Всегда знал, что ты безбашенный идиот. Что это было, Рома?