— А подобрала надежного жениха! — подмигнул Норе Марио. — А я торгую подержанными картинами, держу небольшой аукционный дом в Милане. Ну, знаете, супрематисты, сюрреализм, абстрактная живопись — не Кандинский, конечно, хотя тоже попадаются любопытные экземпляры… Ну, не будем вам мешать, — спохватился он, когда супруга дернула его за рукав. — Приятного аппетита, господа!
Итальянцы мгновенно забыли об их существовании, пили пиво, трескали креветки. Марио, энергично жестикулируя, что-то доказывал супруге. В итальянском Андрей был не силен.
— Давай-ка, Нора, потише, на всякий случай. Не думаю, что они нас слышат, но все равно… — предупредил он и полез в нагрудный карман за телефоном, который начал неприятно вибрировать. — Слушаю, дядюшка Фридрих! — глянув на экран, громко проговорил Андрей.
— Так меня еще не называли, — удивился капитан Алексей Веприн. — Рад услышать твой жизнерадостный и слегка пьяный голос, командир. Надо полагать, ты в процессе.
— Да, дядюшка, у нас с Норой все в порядке. Вселились, сейчас ужинаем. Завтра поедем знакомиться с местными достопримечательностями. Курт говорил, что городок Рино-Пуэрто очень даже симпатичен.
— Не знаю, кто такой Курт, но он тебя обманул, — проворчал Веприн. — Ровным счетом ничего выдающегося — мы уже проделали по нему променад. Мы на месте, командир. Затрапезная гостиница «Белла Грация» — в полукилометре от тебя, если в сторону города. Отчаянно отбиваем атаки проституток. В общем, ждем указаний. Привет американскому народу.
— Хорошо, дядюшка, я понял, спасибо. Передавай привет тете Марте.
Корнилов отключился и поднял глаза на Нору. Она смотрела как-то странно — словно привлекала внимание к чему-то за спиной. Екнуло сердце. Андрей начал медленно поворачиваться. За ближним столиком трещали, как две печатные машинки, итальянцы Фабиани. На другом конце террасы выясняла отношения русскоязычная пара. Людей в кафе прибыло — отель не пустовал.
— Резко не оборачивайся. — Нора улыбалась, но как-то неубедительно. — Я никогда лично не видела Мансура, но, полагаю, это он… Набирает продукты, будет есть. Разлей вино.
И давно они, интересно, перешли на «ты»? Странное общение — то на русском, то на английском. Он взял бутылку, разлил остатки.
— Ну, давай же, дорогой жених! — Нора подняла бокал за тонкую ножку, прищурилась, словно целилась в него. — За что мы сегодня пьем?
— Как за что? — удивился Андрей. — За мир и понимание между народами. У тебя рука дрожит. Чокаемся осторожно, чтобы не разбить…
Он отпил из бокала и, откинувшись на спинку, осторожно повернул голову. Это реально был Мансур! Слава богу, он уже не вел себя как зомби. Смуглый молодой человек с интеллигентным смазливым личиком — он вышел из холла на террасу и нерешительно мялся у пустеющих лотков с едой. Что-то наложил себе щипцами в тарелку, взял стакан с соком, поводил головой и пристроился недалеко от русскоговорящей (вернее, русскоругающейся) пары. Ел торопливо, опустив голову, ни на кого не смотрел. Едва ли в усатом очкарике на другом конце террасы он мог узнать офицера российского «Антитеррора» Николая.
— Это он? — спросила Нора.
— Он, — кивнул Андрей.
— Обычный парень… Он не выглядит зловещим арабом. Мансур может сойти за испанца, итальянца, израильтянина…
Они замолчали. К столику Мансура как-то вкрадчиво приблизился лысоватый толстячок не первой свежести. Он держал поднос и растягивал улыбку до ушей. Наклонившись, что-то спросил — Мансур испуганно глянул на него и пожал плечами. Свободные столики имелись, но толстяку приспичило именно сюда. Он расставил блюда, убрал поднос на ограду и приступил к трапезе, как-то манерно отставив мизинец в сторону, пережевывал. Маслянистый взгляд не отрывался от Мансура. Мужчина что-то начал говорить — негромко, продолжая улыбаться. Мансур беспокойно заерзал и, со злостью уставившись на визави, сказал что-то резкое. Толстяк вздрогнул, улыбка поблекла и стала глуповатой. А парень резко встал, оставив на столе остатки еды, и торопливо ушел в отель. Толстяк почувствовал себя неловко, украдкой посмотрел по сторонам. «Получил по зубам», — не без удовольствия подумал Андрей.
— Мы тоже пойдем? — шевельнулась Нора.
— Сидим, куда это ты собралась? Я еще за вино не рассчитался.
На этот раз телефон сработал у Норы. Она сглотнула, приложила трубку к уху и отрывисто отвечала: «Да, мама», «О’кей, мама», «Спасибо, мама». Отключив связь, тихо сообщила: