— Не знаю! — прокричала Вика. — Может, померещилось…
Никого там не было, ей точно померещилось! Обход острова — это не пятиминутная пробежка.
— Береги патроны! Они нам еще пригодятся!
— Слушай, Корнилов, а кто ты такой? — она перевернулась на спину, тяжело дышала, глядя в небо. — Свалился ниоткуда, устроил тут вселенский переполох…
— Антитеррор, — скупо отозвался он, пользуясь паузой в стрельбе. — Как только где-то появляются террористы — меня вызывают. Слишком много этой нежити развелось на планете. Обнаглели, пользуются простодушием европейцев. Может, слышала про теракт под Ла-Маншем? Хотя могла и не слышать, ты уже здесь была…
— Слышала, Корнилов… Когда все случилось, знаешь, как эти люди радовались? Как дети, право слово. Обнимались, слезы радости лили, весь день кричали «Аллах Акбар» и палили в воздух… Сайдулла постоянно кому-то названивал, жаловался, что жертв немного, хотели больше. Мне кажется, их здесь готовили, на этом острове, — ну, тех, кто эти взрывы устроил… Сюда приезжали какие-то важные типы, совещались, белый инструктор-европеец занятия проводил по взрывному делу. Я слышала, что самых толковых отбирали. За пару дней до Ла-Манша несколько человек отсюда катер забрал. Их провожали, как героев на войну…
Вот так, значит? Он заскрипел зубами. Американцы — кретины. Вот куда надо сбрасывать «матерь всех бомб» GBU-43 — на этот драный остров, набитый оружием и взрывчаткой, а не на какой-то бункер в Афганистане. Рванет — и всем станет легче. Подумаешь, островом меньше…
— Ты женатый, Корнилов?
— Нет.
Она надрывно засмеялась. И что смешного он сказал?
— Еще не познакомился с интересной женщиной для серьезных отношений? Или наоборот?
— Чего наоборот? — не понял он. — С серьезной женщиной для интересных отношений? Знаешь, мне кажется, у нас с тобой уже интересные отношения…
Шквал огня прошелся по косогору. Они сползли на дно ложбины, прикрыли головы, на которые сыпалась земля.
— Нормально, Вика, скоро выберемся… — уверил он. — Вернешься к мужу, к детям… Заждались тебя, поди, похоронили заочно. Представляешь, какой сюрприз? Что там насчет детей?
— Девочка… — прохрипела она, выплевывая землю. — Маленькая, четыре года… Сиротой живет — с моей мамой в Оренбурге. А у меня работа, связанная с постоянными разъездами…
— А муж не воспитывает? А, понимаю — аист принес…
— Козел принес, — выплюнула Вика. — Представляю, как он обрадовался, когда узнал, что я погибла в Шотландии. Гулял, наверное, неделю, не просыхал. Он в полиции работал — так даже оттуда выгнали. Документы о разводе не хочет подписывать, обещает убить и закопать, если буду упорствовать. Маму мою терроризирует, квартиру чуть не сжег — и самое противное, что он всегда прав, а я ни хрена не смыслю в жизни, тварь неблагодарная…
Он мурашками на коже почувствовал ТОТ САМЫЙ момент. Бросился на позицию, передергивая затвор. Поднялись все, кто еще выжил на этом острове! Слева, справа, по центру котловины. Толпа народа — не меньше двух десятков рыл — кинулась в атаку. Он всех их видел. Они бежали с выпученными глазами, стреляли от бедра, орали свое жутковатое «Аллах Акбар!». От позиции их отделяло метров семьдесят — один отчаянный рывок! Катилась лавина, он стрелял по ней рваными очередями, перекатывался. Кто-то падал, остальные бежали дальше. Они не залегали, хотели разрешить проблему одним забегом. Андрей тоже что-то орал, опустошал магазин. Кончились патроны, он съехал вниз, вырвал автомат у перепуганной женщины, кинулся обратно, опять стрелял в ненавистные бездонные пасти. Корчился раненный в живот боевик, об него споткнулся Рафаэль, опрометчиво вырвавшийся вперед. Похоже, он разглядел свою смерть, прежде чем пули стали выдирать из него куски плоти. Он заорал как ненормальный, тоже корчился, извивался, набитый последними пулями.
— Вика, в лес! — орал он дурным голосом. Скатился в лощину, схватил ее за шиворот, оступился, оба упали носами в землю. А пальба наверху усилилась. Такое ощущение, что людей с автоматами стало больше. На косогор никто не лез, хотя он уже приготовился к рукопашной. Боевики истошно визжали, и он с запозданием стал соображать, что в дело вступила третья сила. Толкнуло что-то в голову, он оторвался от Вики, полез обратно на косогор. В котловине творилось что-то запредельное. Боевикам осталось бежать метров двадцать, когда им в спину ударили из нескольких стволов! Стреляли профессионалы. Боевики метались, падали как подкошенные. Кто-то пытался вырваться из западни, но далеко не убежал — катился по склону безжизненным мешком. Двое вприпрыжку мчались к строениям — один долетел до крыльца уже покойником, другой пробил лбом кирпичную загородку — она частично обрушилась, похоронив несостоявшегося террориста…
У южного обрыва вырастали знакомые фигуры, перебегали, пригнувшись. Он засмеялся — группа «Манул». Лучше поздно, чем никогда! Какие-то взъерошенные, рассупоненные, но все равно свои, родные! Они стреляли из тех же «бычков», спускались в котловину, рассыпавшись цепью. Весь отряд боевиков был разбросан по пустырю в мертвом виде. Кто-то еще шевелился, хрипел, выдавливал ругательства, но и их находили пули, заставляли умолкнуть. Какая-то сила вышвырнула Андрея из лога. Он бежал к своим, размахивая пустым автоматом. Обернулся — Вика тоже лезла, семенила за ним, не веря, что осталась жива.