– Нет, не видела… Но у главного постоянно за спиной рюкзак, он его почти не снимает… Рюкзак не очень тяжелый, но и не легкий… Однажды снял, доверил на время Резо, тот нес…
– Дерзай, девочка! – Вадим раскатал перед ней лист белой бумаги. – Раздели на восемь частей, рисуй бандитов, рисуй, как можешь. Мать сказала, что у тебя способности – проверим. Только быстрее, схематично. Передавай в их внешности самое главное, чтобы мы поняли и ухватились. Забудь, что мы стоим у тебя за спиной.
Она рисовала, высунув язычок от усердия. Иногда закрывала глаза, сидела неподвижно, потом опять скрипела карандашом. По ходу давала пояснения, вспоминала имена, фамилии. В том скоротечном бою он почти не ухватил их лица – только майора и немного бабу. Остальным тоже было не до этого. Бойцы помалкивали, никто не комментировал. Лист, разделенный на восемь рамок, и в каждой, в каком-то спонтанном порядке, возникали части лиц: глаза, брови, мясистый нос, рот, перекошенный в ухмылке. У девочки реально были способности, напрасно она похоронила свой талант. Физиономии бандитов вырастали перед глазами. Угрюмый взгляд майора, нос чуть скошенный, с горбинкой. Вытянутое женское лицо, глаза со смешинкой. Светловолосый тип – внешность заурядная, Тарас Бредун, помощник майора. Широкая морда, приплюснутый нос – боевик отзывается на фамилию Журкович, имени не помнит. Два здоровых мужика, отдаленно чем-то похожи, только у одного лицо усеяно веснушками, а другой загорелый, словно все лето валялся на песке. Влас Романько и Кургаш Никита. Возникали тонкие черты молодого Матиани – на этом месте Дина не выдержала, всплакнула. Восьмого набросала схематично – увесистый нос, заплывшие глаза. А потом жирно перечеркнула его крест-накрест.
– Убили, – объяснила она. – Хоронили в овраге, когда я сбежала. Смогу показать это место… Отаром его звали. Кажется, Тамадзе… Да, – вскинула она голову, – их группа называется «Оцелот». Это такая крупная хищная кошка, живет в Америке…
– Ягуар – тоже кошка, – фыркнул за спиной Балабанюк, – но быстрее, сильнее, а главное, умнее… – и смутился, встретив ироничные взгляды товарищей. Ну-ну, мол, неизвестно еще, чья кошка умнее.
– А знаешь, девочка, – удивленно заметил Вадим, – ты нам очень помогла. Думаю, тебе зачтется. Сейчас тебя отвезут к семье, не возражаешь? Только, к сожалению, это будет не ваш дом, другой…
Уже темнело. Из полумрака проступали очертания плотного кустарника, обрамляющего дорогу. Обрывистый кювет, кочки между кустами и обочиной, поросшие травянистым ковром. Левее, метрах в трехстах, зажигал огни автозаправочный комплекс «Энергия». Справа, примерно в километре, поблескивали огни населенного пункта Ставрино. Движение на этом участке дороги Р-75 «Александровск – Владимир» шло на убыль. Машины проносились, но все реже. В этом месте в шоссе вливалась ухабистая проселочная дорога – она выбегала из темного леса, петляла по относительно ровной местности, пропадала в кустах, а потом снова возникала, подступая к трассе. На этом участке нес службу усиленный пост – две машины патрульно-постовой службы и джип ВАИ с автоматчиками в камуфляже. Полицейские сидели в машине, бродили по обочинам, вглядываясь в сгущающийся сумрак. Автоматы держали наготове, не расслаблялись. Джип с военными на месте не стоял, он курсировал – от АЗС до Ставрино. В нем люди тоже не спали. В данный момент он находился в районе «Энергии» – пропускал встречную фуру, чтобы развернуться.
Машина на проселке появилась внезапно, вспыхнули фары! Видимо, из леса она вышла с погашенными огнями, миновала кустарник, а когда возникла в сорока метрах от шоссе, водитель включил дальний свет. Рычал изношенный мотор, машина прыгала по ухабам. В полумгле очерчивались контуры отечественного «УАЗа». Окна были заляпаны грязью. Полицейские насторожились, вскинули автоматы. Кто-то отступил за патрульную машину, кто-то бросился к месту слияния дорог с поднятой рукой. Микроавтобус не собирался останавливаться – он шел на прорыв! Резко вывернул с проселка на трассу – благо в этот момент здесь не было попутных машин, и из раскрытого окна со стороны водителя загремели выстрелы – работал пистолет Макарова. В полицейских рядах вспыхнула паника. Отпрыгнул один, бежавший навстречу, – его чуть не протаранили. В ответ вспыхнула беспорядочная стрельба. Сидящий в полицейской машине орал в рацию: «Это Третий! Банда пытается прорваться!» Заводились двигатели патрульных «УАЗов». Полицейские выбегали на дорогу, стреляли из автоматов. С треском отвалился задний бампер. Микроавтобус уже катил по шоссе, виляя во все стороны, набирал скорость. Но изношенный двигатель не позволял разогнаться, машина удалялась довольно медленно. Потерь в скоротечной стычке не было, водитель стрелял наобум. Стражи правопорядка на бегу запрыгивали в свои машины. У одного сорвалась нога, его отбросило к обочине, он кричал от боли, зажимая сломанную голень. Две патрульные машины уже неслись за чадящим микроавтобусом. Пронзительно ревела встречная машина – водитель не мог понять, что творится перед ним, резко сдал к обочине, затормозил.
Со стороны «Энергии» к развилке неслась машина ВАИ. Запоздало обнаружили переполох у себя в тылу. С ревом ушли в отрыв, кинулись догонять полицейских. У места слияния с проселочной дорогой никого не осталось. Только метрах в семидесяти стонал полицейский, заработавший открытый перелом. Вряд ли он обращал внимание на происходящее вокруг, поэтому не увидел, как зашевелились невнятные образования под откосом слева от проселка и поднялись шесть фигур – какие-то лешие, измазанные в грязи, облепленные листвой. Они одновременно перебежали дорогу, скатились с обратной стороны и, не останавливаясь, побежали дальше – к перелеску, до которого было метров семьдесят…
А погоня уходила своей дорогой. Микроавтобус уже не мог выдерживать конкуренцию – скорость падала. Полиция висела на хвосте, кавалькаду догонял джип. Водитель не собирался кончать жизнь самоубийством, надо было отвлечь противника от основных сил, извернуться и сбежать. Но все пошло по-другому. Полицейский стрелял с подножки патрульной машины, умудряясь это делать одной рукой. Микроавтобус вилял, подставлял бока, и одна из пуль пробила бензобак! Салон воспламенился, как картонная коробка, лопнуло заднее колесо. Микроавтобус стало швырять по проезжей части. Пламя перекинулось на кабину, было слышно, как кричит от боли водитель. Объятый пламенем микроавтобус по диагонали помчался к обочине, нырнул в кювет…
Полицейские выпрыгнули из остановившихся машин, побежали, вскидывая автоматы. Микроавтобус валялся под откосом на боку. Огонь пошел на спад, но из окон еще вырывалось пламя, а из кабины выползал водитель. У него горели ноги. Он надрывался воем, хрипел. Приземистый, крепкий, в свете фонарей мелькало бронзовое от загара лицо, искаженное судорогой. Водитель перевернулся на бок, обрисовалась рука с пистолетом, который он пытался наставить на противника. Полицейские искушать судьбу не стали – прогремела короткая очередь. Водитель выронил пистолет, испустил дух. Кто-то бросился к нему сбивать пламя – сгорит же, как опознаешь? Остальные обступили микроавтобус. Там не было ничего, кроме мешков с картошкой, рассыпавшейся при падении. Часть груза уже занималась – картошка чернела, обугливалась.
– Жареная картошка, – ухмыльнулся один.
– Не жареная, а печеная, – возразил другой. – Но тоже неплохо.
– Мужики, здесь нет никого! Этот парень был один! – ахнул третий.
Страшная догадка охватила не очень смышленые полицейские головы. Они растерянно переглядывались. Люди в джипе раньше сообразили, что их обвели вокруг пальца. Этот парень просто отвлекал на себя внимание, а вся банда уже перебралась через дорогу и уходит из заблокированной зоны! Ругаясь, люди прыгнули в джип, машина развернулась. Офицер кричал в рацию, что все – кретины, надо немедленно бросать силы на другую сторону дороги, пока есть возможность схватить преступников…
А диверсанты уже вбегали в лес. Отдышались, шли быстрым шагом. Все слышали отдаленную стрельбу, догадывались, что произошло с Никитой Кургашом. Умирать он вроде не планировал, сам вызвался отвлечь внимание кацапов, был уверен, что сможет обмануть «тупоголовых ментов». Значит, не судьба.
– Бедняга, – пробормотал запыхавшийся Романько, – земля ему пухом…
– Не будем расстраиваться, хлопцы… – выдохнула идущая спортивной ходьбой Белла. – Все там будем. За святое дело человек умер…
Гальский подгонял свою поредевшую команду. Вырвались из кольца – это славно, но что-то подсказывало, что неприятности еще не кончились. Эта местность не была избалована человеческим присутствием. Свалки, какой-то разорванный лес. Блага цивилизации были явно не здесь. За первым массивом по правую руку возникли полуразвалившиеся постройки: две вытянутые – то ли амбары, то ли конюшни, третья стояла отдельно. За ней и поджидала «путешественников» сливающаяся с темнотой «Газель». От машины отделился невысокий плотный человек, заспешил навстречу. Майоры обменялись рукопожатиями.
– Ну здравствуй, Остап Николаевич.