Репнин забегал по номеру в душевном смятении. Нельзя, нельзя подставлять под удар близких людей! Любых нельзя, а близких тем более! Но сколько бед террорист еще натворит, гуляя на свободе?!
– Вы даже можете не брать его в ресторане, – добавила Лена. – Возьмете позже. Скажем, перед выходом мне захочется попудрить носик, он останется один… Решайся, Вадим, все можно закончить одним действием. Звони – кому там положено звонить в таких случаях…
Он пошел на отъявленный риск – дав себе зарок, что будет находиться с ней рядом. Послеобеденные часы летели, как ракета «СС-20». Солнце уже клонилось к западу, ушло за Крокодилову гору. Блекли дневные краски, бухта Портабеля погружалась в розовато-бледное мерцание. Ресторан с неоригинальным названием «Портабель» находился в самом центре городка – там, где Солнечный переулок с Береговой улицы выходил к парапету. Начинало смеркаться, на набережную высыпали отдыхающие. Ресторан разместился на каменном мысе – главный вход в него был прямо с набережной, на пятачке у входа имелась парковка, несколько киосков, странный памятник-фонтан, изображающий разжиревшего матроса в тельняшке, сидящего в турецкой позе и тупо радующегося жизни. Люди бросали монетки в фонтан. Видимо, конструкция выполняла функцию фонтана Треви в Риме: брось монетку и непременно вернешься. «Портабель» считался самым пафосным заведением курортного местечка. Часть ресторана располагалась в здании, другая часть выходила на террасу с навесом, обставленную по высшему разряду. Здесь можно было есть и наслаждаться прекрасными видами бухты. Сновали вышколенные официанты. Один из столиков, крытых белыми скатертями, выходящий на море, венчала табличка «Заказано». Все остальные столики были заняты. Кормили здесь в основном морепродуктами. Публика собралась чинная – от молодежи до вполне почтенного возраста. Обстановка царила комфортная, переливы джаза сильно не раздражали. Вадим сидел за столиком в углу, ковыряясь вилкой в тарелке с салатом, делал вид, что разговаривает с сидящим напротив капитаном Рудницким. Предшествующие часы пролетели в бестолковой сумятице, он нудно инструктировал Лену – что делать, как себя вести. Самое главное: в любой непонятной ситуации – тупо падать на пол. Натаскивал своих бойцов, распределял задачи. Каждый сверчок должен знать свой шесток! Никаких спецназовских одеяний, только гражданская одежда. Оружие спрятать, но чтобы было. Неизвестно, один ли придет Нарбула (и придет ли вообще). Его люди могут быть рядом, могут смешаться с добропорядочными клиентами. Кто сказал, что по ходу бойни в коттеджном поселке ликвидировали всех?
Салат не лез в горло. Он щелкнул пальцем официанту: пива принеси. Не повредит. В дальнем углу на эстраде появились музыканты, настраивали инструменты. Видимо, ожидалась «живая музыка». Джаз в колонках пока не затихал, но сделался тише. За соседним столиком молодой человек с увесистой цепью на шее что-то вкрадчиво бубнил доверчивой девчонке. Это не мешало ему обсасывать раковины с устрицами. Вадим смотрел на них без всякого одобрения: девчонка была едва ли старше его Маринки. Вошла шумная компания, пристроилась недалеко от входа – только там имелись свободные места.
– Бледный ты что-то, командир, – заметил Рудницкий, открывая поблескивающий котелок, доставленный официантом. Оттуда ароматно пахло истомившимся мясом. Рудницкий чуть отодвинул его от себя – в котелке отражался пустующий столик у него за спиной.
– Станешь тут бледным, – проворчал Вадим. – Сам же понимаешь…
– Ну, да, любовь, – кивнул Рудницкий. – Тем теснее станут ваши узы. А Нарбула, надо же – такой классический злодей, и повелся на русскую женщину, м-да… Может, он не такой уж безнадежный?
– Он добрый, – хмыкнул Вадим. – Просто его заколдовала злая фея.
– Женщина на подходе, – поведала «таблетка» в ухе голосом Капралова. Прапорщик сидел в машине на парковке и осуществлял внешнее наблюдение. Еще двое – Амбарцумян и Балабанюк – притаились в подсобке за шторками и пугали сотрудников заведения своими служебными удостоверениями. Вадим напрягся, украдкой глянул на часы: четыре минуты седьмого. Женщина вошла, и будто ветерок подул. Многие прервали разговоры, поедание пищи, уставились на нее. Она смотрелась великолепно. Длинное платье с зелеными блестками, каблучки, распущенные волосы. Лена красиво дефилировала между столиками, грациозно покачивая бедрами, ни на кого не смотрела. Наверное, половина мужчин в этом зале тоскливо подумали: почему не моя? Помахивая сумочкой, она поднялась на террасу, остановилась у пустого столика. И только сейчас осмотрелась. Мазнула взглядом по Вадиму, не задержалась. Подбежал официант, что-то спросил – она ответила. Он услужливо отодвинул стул, предложил присесть. Лена села, достала из сумки косметичку. Девушка-официантка принесла меню. Лена равнодушно кивнула, покосившись на пухлый «путеводитель». Она казалась совершенно спокойной. Быстро глянула в зеркало, раскрыла меню.
– Командир, он, кажется, подходит… – Голос Капралова дрожал от волнения. – Мужик идет из переулка, он один… не, он в натуре один. Подтянутый, стройный, внешность кавказская, в темных очках, гладко выбрит… Товарищ майор… – вспомнил от волнения про субординацию Капралов. – Это, по ходу, Нарбула… Смотрит по сторонам, сворачивает к ресторану… Встречайте, командир…
Звенели нервы, дрожали поджилки. Рослый мужчина в темных очках – короткая стрижка, выправка почти офицерская – пружинистым шагом поднялся на крыльцо, быстро прошел через первый зал. Вадим следил за каждым его движением. Очки с крупной оправой закрывали пол-лица. Он нес на свидание букет белоснежных роз, завернутых в целлофан. Взгляд профессионала скользил по складкам одежды. Зауженные брюки, облегающая рубашка – оружие спрятать некуда. Кожаная сумочка во второй руке – ремешок обмотан вокруг запястья. Там мог находиться пистолет, но пока расстегнешь молнию… Мужчина поднялся на террасу, подошел к Лене, остановился, учтиво склонил голову и что-то сказал. Она удивленно вскинула глаза, и в них мелькнуло недоумение. Какая непростительная ошибка! Но что еще оставалось делать? Подлетели одновременно – Рудницкий зеркально повторял движения Вадима. Еще и пошутил: «Быстренько объясни товарищу, зачем Нарбула сбрил бороду…» Бросились на мужчину, он услышал топот, резко повернулся – и в следующий миг Вадим сбил его всей своей массой, повалил на пол, стал заламывать руки. Навис Рудницкий, обнажил пистолет и отобрал у мужчины сумочку. В ресторане началась паника. Вскрикнула женщина, кто-то побежал. Пойманный что-то сдавленно хрипел, с носа свалились очки. Защелкнулись наручники на запястьях. Вадим с силой перевернул его на спину.
Это был не Нарбула!
Какого черта?! Он чуть не врезал этому типу промеж бегающих глаз! Мужчина лет сорока, спортивно скроенный, со вкусом одетый, черные волосы с проблесками седины, лицо такое же скуластое, как у Нарбулы, но никакой это, мать его, не Нарбула! Лицо перекосилось от страха, он бормотал с акцентом: «В чем дело? Вы кто такие?» А ведь Лена поняла, что подсунули фальшивку, сразу поняла!
– Ты кто такой? – зашипел он, хватая субъекта за шиворот.
– Я Рустам… Рустам Закиров…
Испуганные посетители наблюдали за возней, но уже никто не срывался с места. Сообразили, что это не теракт. Лена застонала, сжала ладонями виски. Идиоты, все насмарку, в третий раз облажались! Красиво, словно на могилке, были разбросаны белые розы. Подлетали с пистолетами Амбарцумян и Балабанюк, спрашивали, что делать? Вадим вручил их заботам зеленеющего от страха красавчика и схватил за локоть Лену. Нужно уходить, немедленно!
– Граждане, сохраняйте спокойствие! – прокричал он. – Работает спецназ Федеральной службы по борьбе с террором! Операция закончена, можете отдыхать. Нам очень жаль, что доставили вам несколько неприятных минут!
Все понятно, Нарбула их перехитрил. Заподозрил неладное. И наверняка где-то рядом – либо он сам, либо его люди. Спецназ спешно ретировался, Вадим прикрывал Лену. Со стороны могло показаться, что это они – бандиты, одного избили, другую похитили… Капралов уже подгонял машину к входу. Люди загружались. На них удивленно таращилась гуляющая публика. Маразм какой-то…
– Командир, куда едем? – растерянно спросил Капралов.
Хотел бы сам знать, куда?! Люди набились в машину, как сельди в бочку.