Майор быстро переоделся, высунул нос в коридор и увидел спину нянечки в белом халате. Он подождал, пока она скроется за поворотом, перебежал коридор. Туалет был свободен. Окно, закрашенное краской, открылось без заеданий. Эту лазейку он приметил давно, теперь пришел ее час.
Репнин поднялся на подоконник, вылез наружу. До пожарной лестницы было полметра. Как не воспользоваться? Голова у майора сегодня не кружилась, он слетел на землю за считаные мгновения. Парадное крыльцо пустовало. Вот и дорожка, ведущая от калитки через сад.
— Так, больной, и куда это мы собрались? — раздался вдруг строгий женский голос.
Черт! Вадим краем глаза заметил белый халат. Впрочем, голос был вроде знакомый.
Он резко повернулся, сделал круглые глаза.
— Лена?
Перед ним стояла и смеялась его собственная жена, которая вроде была в Туле! Стройная, на шпильках, с распущенными белокурыми волосами. Как же эротично смотрелся на ней этот клятый белый халат!
Вот теперь голова у боевого офицера закружилась по-настоящему. Он тупо заулыбался, сделал шаг ей навстречу, но спохватился. Репнин схватил жену за руку и повлек за изгиб аллеи, чтобы не попасться на глаза настоящим врачам. Там он обнял ее, начал жарко целовать, стонал от внезапного счастья.
Из кустов за его спиной раздался демонический хохот. Кто-то заулюлюкал.
Лена отшатнулась, сделала круглые глаза.
— Семен, вы неисправимы! — гаркнул Вадим. — А ну, кыш отсюда, поганец! И не вздумай подглядывать!
— Ладно, люди, расслабьтесь, — снисходительно заявил терновый куст. — Я сделал свое дело и удаляюсь.
Наступила тишина.
— И что это было? — спросила Лена.
— Да так. — Он отмахнулся. — Мелкие бесы, не обращай внимания. Донимают в последнее время. Доктора говорят, что это пройдет.
— Господи, как я по тебе соскучилась. — Она прижалась к нему и спросила: — Ты собрался бежать из больницы?
— Угу. Почему ты здесь?
— Ты еще спроси, зачем я здесь. — Женщина засмеялась. — Страшно истосковалась, взяла два дня за свой счет, примчалась первым же самолетом. Видишь, даже халат не сняла. Ты получишь отпуск по ранению?
— У меня не было ранения.
— Правда? — Она отстранилась, стала внимательно его разглядывать. — Знаешь, дорогой, вот что мне в тебе особенно нравится, так это чувство юмора. Ты видел себя в зеркале?