— Вы действительно в это верите, товарищ полковник? Уничтожить пост, пробиться с боем на российскую территорию, при этом прекрасно зная, что группа далеко не уйдет и где-нибудь за горой ее обязательно уничтожат. Зачем?
— Смертников, желающих возврата Крыма под власть Киева, тамошние правители всегда найдут, — возразил Истомин. — Там хватает одурманенных и озлобленных людей. Событие резонансное, произошедшее при большом стечении народа. Цель — посеять панику и дестабилизировать обстановку. Удар по нормальной мирной жизни, туризму, чувству защищенности людей. Пойдут слухи о десятках погибших, полномасштабных боевых действиях. Хунта знает, как сеять слухи. При этом она ничем не рискует, уже орет, что мы не можем навести порядок на оккупированных территориях, только и умеем бряцать оружием. Рада срочным порядком выпустила заявление. Мол, Россия устроила очередную громкую провокацию с человеческими жертвами, но у Украины есть воля и решимость на нее не поддаться.
— Их власть теряет популярность, — проворчал молодой майор из армейской разведки Жданович. — Рейтинги ниже плинтуса. В Европе звучат призывы отменить антироссийские санкции. Денег не дают. Экономика за гранью. Им нужен враг у границ, который вот-вот нападет. Из Крыма, из Донбасса, откуда угодно. Этот инцидент они используют по всей программе, вот увидите. Хохлы будут разыгрывать именно эту карту, подключат Запад, все мировые СМИ, чтобы снова показать звериный образ оккупантов, у которых нет ничего святого. Поэтому они и рады, что группа уничтожена полностью.
— Да, в Киеве не в курсе, что одного человечка мы взяли живым, — сказал Вадим. — Отчасти вы правы, майор. Однако от агентуры пришла информация, что украинские власти планируют серию крупных диверсий в Крыму с большим количеством жертв. В их понимании, на пограничном пункте таковых не было. Повторяю, в Крыму, а не на границе. Готовятся взрывы в местах массового скопления людей. Для этого требуется большое количество взрывчатки, которой в Крыму у их сторонников нет. Ее нужно провезти. Как? Был сигнал, что намечается провокация на одном из пограничных переходов. На каком именно — неизвестно. Какая провокация — тоже не ясно. Соответствующие указания поступили на все посты. Были приведены в готовность все приграничные части. Но нас уделали. Моя группа — это шесть человек. Она не способна контролировать все. Я не снимаю с себя ответственности, но и лишнего брать не хочу…
— Подождите, майор, — заявил Истомин. — Вы хотите сказать, что нападение на пост «Север» не было самоцелью?
— Обычное отвлекающее действие, — ответил Вадим. — Пункт пропуска «Север» не оснащен дорожными блокираторами, которые поднимаются из земли для ограничения движения транспорта. Мне это трудно понять, но на остальных постах их тоже нет. Должна произойти трагедия, чтобы власти установили необходимое оборудование. Этим воспользовались преступники. Я тоже сначала не мог понять, зачем они это сделали. Чтобы умереть с музыкой? Ради крупного международного скандала? Потом я начал анализировать ситуацию, провел беседу с раненым сотрудником поста сержантом Кудряшом. Слава богу, его здоровью ничего не угрожает. Моя группа прибыла к посту «Север» минут за десять до трагедии. Обычный рутинный объезд. Несколько минут мы находились там. Я вышел из машины, курил. Пост работал. Я видел тот самый грузовой «Мерседес», в котором прятались диверсанты. Он был в пятидесяти метрах от меня. Перед ним на проверке стояла лишь одна машина. Я видел водителя за стеклом. Сработала рация. Позвонил дежурный с поста «Тангар», сообщил, что у них ЧП. Там действительно взбесились бритоголовые радикалы. Мы отправились туда, не имея понятия о том, что должно произойти. Через пару минут все и случилось. Грузовик въехал на пост, началось истребление. Да, конечно! Группы поддержки находились на всех постах, соседствующих с «Севером». Их использовали втемную, надо было побуянить, поднять шум, создать мнимую угрозу. Диверсанты на «Мерседесе» заметили спецназ, подъехавший к посту. Это ставило крест на выполнении миссии. Ведь подходила их очередь. Нужно было срочно убрать нас. Они сработали оперативно, просигналили своим. Мол, надо немедленно устроить бучу на соседнем посту. Радикалы взялись за дело. Испуганный дежурный связался с нашей группой, зная, что она неподалеку. Мы тут же кинулись туда. А что еще прикажете делать? Это сейчас все просто и понятно, а тогда? Через минуту «Мерседес» подъехал к шлагбауму и разнес его к чертовой матери. Бандиты открыли огонь. Все наши силы были брошены на ликвидацию банды, — продолжал Вадим. — Никого не интересовало, что в этот момент происходит на посту. А машина, стоящая в очереди за грузовиком, под шумок обогнула мертвые тела и спокойно покатила по дороге. Она успела проехать, прежде чем мы вернулись. Никто ее не остановил. К северу от Армянска множество проселочных дорог. Считай, ушли с концами.
— Подождите, вы подозреваете?.. — Гнатюк не договорил.
— Нет, не подозреваю. Я уверен в том, что в этой машине украинские диверсанты провезли взрывчатку, — сказал Вадим. — Убили двух зайцев одной левой — провели громкий теракт и доставили взрывчатку на российскую территорию. Раненый Кудряш лежал за кустами. У парня все плыло перед глазами, он потерял много крови, но запомнил эту машину. Был хаос, пожар, кричали люди. Невзрачная серая «Таврия» выехала из дыма и исчезла. Никто этому не воспрепятствовал. Мы, возвращаясь, ее тоже не видели — успела проскочить. В машине находились двое мужчин. Ни номер, ни их внешность Кудряш не рассмотрел.
— Нужно искать «Таврию», — заявил Гнатюк. — Немедленно информировать ГИБДД…
— Нашли уже, — сказал Вадим. — Южнее Армянска, в лесополосе за каналом. Машина пуста. У местных так называемых патриотов нет взрывчатки, но предоставить транспорт своим диверсантам они готовы. Работает следственная группа, снимаются отпечатки пальцев, ищутся свидетели, но это пустые хлопоты. Мы их потеряли.
— И что же вы хотите сказать, майор? — пробормотал Гнатюк.
— На территорию Крыма проникла группа диверсантов для проведения терактов. Взрывчатка у них с собой, ее немало. Мы не знаем, где они ее собираются использовать. Время играет не на нас. Думаю, у нас в запасе дня два-три, не больше.
— Маловато их было, — заметил майор Жданович. — Два человека, как бы безупречно они ни были подготовлены…
— Они везли взрывчатку, — перебил его Вадим. — Это часть группы. Остальные уже на месте, прибыли налегке под видом туристов или кого угодно. К сожалению, мы не вводим виз для граждан Украины. Пересечь границу может любой человек с мало-мальски правдоподобными документами. Первая часть группы уже нашла цели и составила план. Осталось его реализовать. Подозреваю, что группа уже соединилась.
— Что предлагаете, майор? — Полковник Гнатюк слегка побледнел.
— По информации разведчиков, у диверсантов есть база на побережье. Там и будут нанесены удары. Вся наша агентура в Крыму должна быть поднята в течение часа. Высматривать чужаков, отмечать всех подозрительных. Лучше взять невиновного, чем проворонить реального врага. Нельзя забывать, что на кону множество жизней. Прогремят взрывы — нам не отмыться. Взаимодействовать со всеми ведомствами, не гнушаться ничьей помощью. Перед группой спецназа «Ягуар» должны быть открыты любые двери. Сообщите СМИ, что в бою погибли все диверсанты. Люди, знающие правду, должны помалкивать. Информации у нас ноль. Кого заслали в Крым, где произойдут теракты, неизвестно. Остается небольшая надежда на киевскую агентуру. Она пытается ухватить хоть какую-то информацию, но сильно нарываться не может. Есть еще выживший диверсант. Я возвращаюсь к вопросу, заданному в начале беседы. Как у него здоровье? Можно ли его допросить в ближайшее время?
— Не сказать, что он идет на поправку, — пробормотал подполковник Истомин. — Сами же разбили ему всю физиономию. Пленный находится в изоляторе, расположенном в подвале соседнего здания. У него врач. Допрос по существу пока не устраивали, ждали указаний, провели лишь предварительную… гм, беседу. Вы уверены, что этот простой исполнитель что-то знает? Вспомогательную группу могли не информировать о задачах основной.
— Может, и так, — сказал Вадим. — Но если это офицер, то должен знать. Мы люди не привередливые, согласны на любую информацию, даже самую незначительную. Эти люди не планировали попадать в плен, надеялись сбежать либо умереть. Отсюда и будем плясать. Что о нем известно?
— Это Баязов Марат Рафаилович, бывший офицер ВСУ, — ответил майор Жданович. — Формально уволен из армии две недели назад в звании капитана. Уроженец Бахчисарайского района. Семья уехала с полуострова в апреле четырнадцатого года. Участник войны в Донбассе, ярый ненавистник всего русского.
— Сам рассказал? — спросил Вадим.