Открыли ответный огонь и спецназовцы. Но только по тем целям, которые были видны. Игнатьев заметил, как с востока, используя маскировку, с высотой сблизился один из бандитов, крикнул Бармину:
— Слава, справа «дух»!
Прапорщик повернулся, перевел ствол «АКС», но в него уже летела граната «Ф‐1». И разорвалась она в каких-то метрах ниже Бармина. Прапорщик даже не вскрикнул. Осколки вонзились в тело, голову, пробили защитный шлем (бронежилеты ввиду длительности маршей спецназовцы не взяли). Это было нарушение, но с ними группа измоталась бы при первом же переходе.
Игнатьев развернул пулемет, ударил по лощине, хотя и не видел «духа», бросившего гранату. Пыль и гарь от взрыва плотно накрыли восточную сторону. Оттуда послышались крики. И не одного человека. Видно, под прикрытием завесы, образовавшейся от взрыва, к холму устремились остальные моджахеды.
Уланов увидел троих, вставших из кустов. У одного пулемет. Дал очередь. Все трое упали на землю.
На связь вышел Мишин:
— Третий! Пятый!
— Да!
— С запада подходит рыл семь. Работает снайпер. Лухонин убит.
— Как убит?
— Снайпер.
— Долго не продержимся. У «духов» гранатомет, скорее всего, с осколочными выстрелами.
— Бей по гранатометчику.
В грохоте стрельбы не было слышно, кто в кого стрелял. Связь с Мишиным прекратилась.
Игнатьев предложил:
— Улан? Прикрыть тыл? Там у нас пусто.
— Прикрывай!
Старший лейтенант отполз назад, повернулся, выставил пулемет в южном направлении. И вовремя. Оттуда вышли пятеро боевиков. Три короткие очереди «ПК», и трое из них задергались в предсмертных судорогах.
Но превосходство боевиков сохранялось.
Радиостанция сработала. Одновременно с отдаленным пока рокотом вертолетов: