Уланов сказал:
— Ничего страшного. Мы должны быть уверены, что вы никому не расскажете о нашей беседе. Посему сейчас офицер введет вам в руку чип вместе с особым препаратом. Это новейшие технологии. Чип позволит нам знать, где вы находитесь, с кем и о чем разговариваете, даже то, что вы пишете или печатаете. Безобидная с виду штучка. Однако у нее есть особенность. Если вы попытаетесь как-то избавиться от чипа, хотя это не удастся без специализированной лаборатории, или решите, что мы пугаем вас, а на самом деле никакой угрозы нет, то активация одного из микроэлементов чипа приведет к локальному взрыву. Думаю, вы не хотите лишиться руки?
— О чем вы говорите? Не надо никакого чипа, я никому ничего не скажу.
— Надо, Валентина, мы не можем доверяться вам.
— А потом возьмете и изуродуете меня?
— Зачем?
— Кто вас знает. Или забудете про этот чип. А я ходи и жди, что произойдет.
— Я же сказал, не беспокойтесь. Страховка устроена так, что работает всего три дня, после этого чип будет выведен из организма естественным путем. Но — хватит разговоров. — Котенко не успела среагировать, как Демко вогнал ей в руку через одежду короткую иглу, впрыснул содержимое. Бросил использованный шприц-тюбик в контейнер.
— Вот и все! Не забывайте о возможных последствиях, Валентина Александровна.
— Для вас жизнь человека ничего не значит. Вы такие же, как те, кто в тридцатых годах расстреливал людей без суда и следствия.
— Что? — возмутился Уланов. — Это мы такие же? А не ты ли, сволочь, состояла в банде, которая подожгла клуб? Или это нормально — сжечь восемнадцать человек? Замолчи, не зли меня. А то прибью. Поняла?
— Да, да, извините.
— Уходим.
Уланов с Демко вышли. Лютиков показал из машины — все «чисто». Они прошли к «Рено», сели в салон.
— А ведь повелась Котенко, — усмехнулся Демко.
— Поведешься, когда колют непонятно что.
— Даже обычную глюкозу.
— Это ты знаешь, что никакого подобного чипа в природе не существует, а Котенко нет. Будет молчать.
— Вообще-то это, конечно, жестоко, Ром.
— Тебе тоже напомнить, что сделала банда в «Заре»?