— Нет. Ты спросила, я ответил.
После коньяка и шашлыка Людмила вернулась к теме экзотических блюд, видимо, это ее заинтересовало:
— Ну что черепах едят, я знаю, а вот змей? Как эту гадость есть можно, если от одного ее вида плохо становится.
— Это без привычки. Неядовитые, ужи всякие, медянки невкусные, у них вообще вкуса нет, так, ерунда. Вкусные ядовитые. Помню, гюрзу метровую толстую поймали, голову отрубили, ядовитую железу вытащили, на куски пошинковали, на шомпола автоматов насадили и — на открытый огонь. У змеи мясо белое. Ну потом обжаривается, конечно. А вкус как у жареного сома.
— Не пробовала сома. К змее же, какой бы вкусной она ни была, даже не притронусь. Не успею, как вывернет всю.
— Ну тогда давай закроем тему и пойдем-ка, дорогая, продолжим начатое днем.
— Дай хоть пище немного перевариться.
— Полчаса. И не минутой больше.
— Ты точно сексуальный маньяк.
— Тебе не нравится моя настойчивость?
— Нравится.
— Так чего тогда?
— А просто так!
Людмила рассмеялась, весело, заразительно, засмеялся и Уланов:
— Ну женщины, ну хитры!
— Да, мы такие.
— Это я уже понял.
Они легли спать в десять часов. Уснули в два. Каждый перед сном думал о своем. Людмила о том, чтобы с утра похолодало и пошел дождь, тогда поездку, возможно, отменили бы, Уланов, напротив, чтобы было тепло, светило солнце и никакого дождя. Господь решил встать на сторону мужчины. Утро выдалось теплым и солнечным.
Роман с Людмилой прошли к машине. Она оказалась помытой, возле нее стоял Вахид:
— Ассолом аллейкум, уважаемый Роман Владимирович, ассолом аллейкум, уважаемая Людмила Андреевна.