— В общих чертах, — сказал Бакар. — Мне известно лишь то, что нам предстоит работа против наркоторговцев в районе Файзабада.
— Больше пока вам знать не надо. Мне же необходимо спросить, готовы ли вы выступить со мной и моими друзьями?
— Странный вопрос, — проговорил Рахим. — Для чего тогда лично я ехал сюда из Баджи?
— Готовы, Муштак. С тобой пойдем куда угодно и против любого врага, — за братьев и родственников ответил Бакар.
Табрай держался в стороне, не вступал в разговор.
Хазани продолжил:
— Бакир Павар, стоящий перед вами, тоже русский. Во время войны восьмидесятых годов он, как и я, раненным был взят в плен и остался здесь. Так поступили и его товарищи. В подробности вдаваться не буду, скажу лишь, что Бакир Павар, он же старший лейтенант ВДВ Борис Павлов, командовал взводом разведывательной роты отдельного десантно-штурмового полка. Имеет огромный опыт разведывательной и диверсионной работы в горно-пустынной местности. Он является старшим группы, в которую вступил и я. Кроме нас в ней еще два русских. Это бывший командир вертолета «Ми-8» и сержант-разведчик. Познакомитесь при встрече. Ими привлечены двое надежных людей. Теперь скажу о том, почему формируется боевое подразделение, каковы его задачи. — Хазани довел до друзей историю, приключившуюся с советским подполковником и прапорщиком, предавшими родную страну.
Он поведал товарищам о бизнесе Гасани и банде Исмаила, о заводе в Гаране и перевалочной базе в Капуре. Рассказал о планируемом расширении производства у Файзабада, переправе огромных партий наркотика в Россию и дальше, на Запад. В общем, Муштак рассказал мужчинам все, что они должны были и могли знать в настоящий момент.
— Вот такие дела, братья. Если кто-то посчитает, что работа слишком опасная, принуждать не будем. Каждый волен поступать так, как подсказывает ему совесть, — заявил он.
— Зачем ты так говоришь, Муштак? — возмутился Рахим из Баджи. — Зря обижаешь нас! Здесь нет тех, кто пришел по принуждению. Надо уничтожить бизнес Гасани вместе с главарями, значит, мы это сделаем. Ведь тяжелая наркота пойдет не только в Россию. Прикажут американцы, и тот же Гасани заполнит ею местный рынок. Я не хочу, чтобы мои внуки и правнуки стали наркоманами, поэтому буду драться с бандой Гасани.
Бакар Табрай поддержал Рахима.
Хазани посмотрел на Рубая.
— Ахмад! Я знаю, ты человек мирный…
— Не продолжай! — прервал его муж дочери Табрая. — Без меня вам у Файзабада не справиться. Я знаю, как скрытно подойти к Гарану, откуда можно долгое время наблюдать за селением без риска быть замеченным. Я подскажу, как выйти к заводу, мне известны дороги к Пянджу, в том числе и к Капуру. Я там не был, но рядом ходил. А главное, мне известно, как уйти от Гарана, минуя Файзабад и Хабад. Есть дорога, давно уже всеми забытая. По ней на пикапах или внедорожниках можно выйти к селению Домир, оттуда относительно безопасно добраться до перевала Саланг, миновать тоннель, а потом доехать до Кабула. К тому же я недолго, но воевал с талибами. А наркоторговцы еще хуже. Не сомневайтесь во мне.
Павар улыбнулся и заявил:
— Как можно сомневаться в тебе, Ахмад! Ты будешь самым ценным человеком в нашей группе.
— Это, конечно, не так, но полезен буду.
— Отлично. С тобой нам просто неслыханно повезло.
— Везет обычно тем, кто стоит за правду и добро, — подал голос Табрай.
— А как же те мерзавцы, которые творят зло? Им тоже иногда так везет, что просто диву даешься! — проговорил Салах.