— Хотя бы сто, даже сто пятьдесят долларов.
— Нет!
— Двести!
— Нет!
— Вы выкручиваете мне руки, дорогой друг.
— Это бизнес, Умед. Как говорится, ничего личного.
— Дорого!
— В общем, так. Я готов уступить пятьдесят долларов. Семьсот пятьдесят — это последняя цена.
— Мне надо подумать.
— А смысл, Умед? Рафаэль наверняка ждет от тебя ответа. Если ты затянешь с ним, то реально можешь потерять очень выгодного клиента.
— На героин цена тоже поднимется?
— Пока нет.
— Хоть так. Я согласен.
— Хоп. Наведаюсь на завод, сообщу тебе, когда, как часто и какими партиями мы сможем переправлять эфан, а ты окончательно реши вопрос с поляком.
Даврон вздохнул:
— Я свяжусь с ним сейчас же.
— Сегодня в двадцать три мы переправим подготовленную партию. Какой сейчас она кажется мизерной, да, Умед?
Таджик не ответил на это провокационное заявление.
— Да, в двадцать три, в установленном порядке, — проговорил он. — Мои люди смотрят за рекой. Там все спокойно. С начальником заставы все вопросы решены.
— Ты будешь сам контролировать переправу?