— Салам, отец!
— Салам, Муштак!
Они обнялись и сели на топчан, куда Ламис принесла чай.
— Ну, рассказывай, сын. — Табрай прикурил сигарету.
Хазани посмотрел на него и сказал:
— Так ты наверняка уже все знаешь через своего друга Мохаммада.
— Знаю, но не все.
Хазани рассказал о недавних событиях.
— Значит, Гасани с Бенсоном притащили в Капур синтетический наркотик? — проговорил Табрай.
— Судя по всему, да. Полковник воспользовался своим влиянием на Гасани. Но что об этом теперь говорить, отец? Ни наркоты, ни Гасани, ни отряда Исмаила, ни перевалочной базы, ни завода больше не существует.
— Да, вы, конечно, лихо поработали.
— Кстати, твои сыновья, Ахмад, Горай, вообще все афганцы ни в чем не уступали нам. Настоящие воины. А Горай — вообще герой. Видел бы ты, как он спокойно и быстро упокоил Гасани, Кадира, американского полковника и местного наркоторговца. За считаные секунды. Четыре выстрела, столько же трупов. У любого пуля в голове. Это не каждому профессиональному снайперу под силу.
Табрай улыбнулся и сказал:
— Вот видишь, а ты заставил его таскать мины у холмов. Он легко мог перестрелять весь расчет одного «хамви» и без подрыва.
— Он уже не обижается. Кстати, от наших ничего не было? Как они в Кара-Юре?
— Уже в Кабуле. Бакар звонил десять минут назад. Там сейчас отец Рахима, Наиль с племянником. У них фургон. Я сказал, чтобы все наши вернулись домой с Наилем. Предупредил и его. Заберет наших. Так что все в порядке.
— Хорошо. А то неспокойно на душе было.
— Что еще интересного?
Хазани рассказал о том, как агент скрыл от него информацию по лаборатории.
— Это было сделано по приказу Гани Даяра, — заявил он.