Фоторобот в золоченой раме

22
18
20
22
24
26
28
30

— Пятьдесят тысяч баксов за два часа работы. Включил дурака, глаза повыпучивал, поизображал нереально крутого бизнесмена — и можно год жить безбедно.

— Вообще, это соучастие, Борис.

— Да я вообще не знал, что это мошенничество. Так, сказали, постановка небольшая. Чтобы человека напрячь. Я и не думал, что так далеко зайдёт.

— Слушайте, давайте, как всё было. И кто режиссёр.

— Да эта ценительница прекрасного, чтоб ей подавиться!

— Конкретно.

— Ирочка… Ирина Левицкая.

— Все чудесатее и чудесатее, как говаривала Алиса, — произнёс Платов. — Она же как бы потерпевшая по этому делу.

— В том-то и дело, что как бы. На деле она инсценировку заказала. Якобы у неё нелады с партнёром по бизнесу. Тот бандит и требует от неё все личные сбережения. Вот и решила затеять постановку, чтобы потом иметь возможность обвинить его. И получить рычаги давления.

— Слушай, Боря, и ты поверил в эту чушь?

— За такие деньги я в помидоров-убийц из космоса поверю… Я Иру ещё по Нижнему Новгороду знаю. Восемь лет назад я в Москве осел. А она в Петербурге. И вот недавно встретились случайно в Петровском пассаже. Охи, ахи, земляки, друзья детства, обмен телефонами, заверения в дружбе до гробовой доски. И, как принято после таких разговоров, — до свиданья навсегда. Но через месяц она нежданно-негаданно позвонила мне на мобильный и предложила эту комбинацию. Я представить не мог, что она под эту постановку какие-то там машины и картины отожмёт.

— А почему к вам обратилась?

— Да потому что я правда артист. В театре миниатюры играю. И хочу дальше играть там, а не в тюремном хоре петь. А когда моя, пусть нечёткая, фотография в газете появилась, я понял, что рано или поздно меня найдут. Но тогда уже никому и ничего не объяснишь.

— Показания дашь, Боря?

— При одном условии. Мне нужны гарантии, что меня не арестуют.

— Эти гарантии я попытаюсь добыть… Бабки обещанные Ирина тебе хоть отдала?

— Она? Бабки отдала? Да вы что!

— То есть и подельника кинула.

— Она добровольно с копейкой не расстанется.

— Так зачем было связываться с ней?