Алексей потянулся вилкой к сковороде, выудил на хлеб кусок жареного мяса.
— Да нет, говорят, мол, учёные считают, что на наших пластах возможны неизученные горно-геологические явления.
— Ух, ты… Это как? — заинтересовался Матвеев.
— Да глубоко мы залезли, а в институтах теперь не знают, что с этим делать. Метан прёт.
Фёдор почесал затылок и взялся за рюмку.
— Давайте за везение наше горняцкое!
Мужчины чокнулись, и некоторое время был слышен только стук вилок о тарелки.
Старший Будыка гордился сыновьями, но при всём желании он не мог предложить им ничего большего, чем пойти по своим стопам. Когда Фёдор подрабатывал в ДК художником, он свято верил, что его основная работа — добыча угля — это самый главный труд в стране. Не будет его — не будет ни металла, ни электричества — и проклятые империалисты нападут на беззащитную Родину, воспользовавшись её слабостью. Но разве советский человек — это червь бесхребетный? Не ради денег мы работаем, на благо страны уголёк рубим. Что может быть почётней?
— Кондратьич, а чего это ты утром с нашим директором сцепился? — Николай хитро глянул на соседа.
Матвеев беспомощно развел руками:
— Да так, просил о помощи, а он отказал.
Парень осуждающе покачал головой. В его шевелюре, несмотря на возраст, уже проблескивала первая седина.
— Тебе? Некрасивенько получается, дядь Вася…
— Да что я? — махнул рукой Василий Кондратьевич. — Я тут ни при чём. За дело просил. Техника безопасности, — Василий потупил взгляд в тарелку и криво усмехнулся.
— Что-то ты мутишь, Кондратьич, — сыновья переглянулись и добродушно рассмеялись.
— Так, вы это, того! — вскинулся старший Будыка. — А ну хватит галдеть, чего накинулись на соседа? — Фёдор погрозил пальцем сыновьям.
Матвеев примирительно похлопал его по руке.
— Да ладно тебе, Фёдор. Чего от них-то скрывать, теперь уж трубить нужно вовсю!
Парень явно заинтересовался, даже рюмку отставил.
— Рассказывай, Кондратьич.