— Какое место Богдановского… ты что, пьяный?
— Слушай сюда, Миша…
Хозяин квартиры был трус — и Токарев об этом знал. Но он ему был нужен только на один раз…
— То, что ты дуешь молдаванам, это замнем для верности. То что молдаване тебя купили за то что разрешают из Приднестровья товары гонять — тоже замнем. Но вот, то, что ты еще и русским дуешь — это уже не смешно. Зрадник ты, Миша.
— Ты… пьяный.
— Я завтра трезвый буду, Миша. А ты как был зрадником, так и останешься.
— Чего тебе… надо.
— Во. Уже соображать начал. Завтра — ты позовешь Богдановского в свой кабинет. И скажешь, что есть информация по порту — что сказать, ты лучше меня знаешь. Разговор ты запишешь на диктофон и отдашь мне. После чего — будешь торговать Родиной и дальше.
— Ты… дурак.
— Чего…
— Дурак ты, Токарев. У нас система антипрослушки знаешь какая. Ничего нельзя записать, телефоны не работают. После пленок Онищенко знаешь, как все пересрались[61]. Нам американцы систему устанавливали.
Токарев чуть отпустил хватку…
— Что, попал?
— Не в этом дело. У тебя окна на Екатерининскую выходят?
— Да. А что?
— А то. У нас лазерная система прослушки есть. Пишет по стеклу. И ничем ее не заглушить, понял?
— Писать генерала СБУ — это пипец. Ты понимаешь, на что сам идешь, и на что меня подписываешь.
— Все я понимаю, Миша. Все. Богдановский нашего Папу убил.
У зама полезли глаза из орбит.
— Семидрева?! Ты чего? Зачем ему?