Разведка вернулась уже к вечеру следующего дня. У нас тут на стоянке жизнь била ключом, активно проводились регламентные работы с броне и автотехникой, готовились одним словом. Идёт только моя танковая рота, остальные стороной обойдут. Мы их нагоним, дальше в планах у меня атака одного городка. Там штаб пехотного корпуса разместился, и на окраине многочисленные склады. Причём содержимое в большинстве брошено нами же. Дальше уходим к своим, у меня слишком много пассажиров, ещё и кормить их. Вон на сутки продовольствия осталось, я уже хотел на охоту выходить, на дорогу, а тут разведка вернулась с радостной новостью. Ремонт полосы закончен, часть строений восставили. Сегодня днём на аэродром перелетели самолёты. Сорок пять штук. Бомбардировщики средней дальности. Сразу было видно, что часть новая, самолёты муха не сидела, видимо перекинули откуда-то. Что плохо, как сообщили пленные, линия фронта стабилизировалась, наши смогли остановить наступление немцев, вторые сутки уже держатся. А это значит в неразберихе не проскочить к нашим. Зато информированный пленный имелся, я отправлял погранцов Миронова и разведчиков за пленными, вот сегодня утром и приволокли этого майора. А тот из того самого штаба пехотного корпуса, сообщил, что им известно где какие советские дивизии держат оборону, и на карте показал где наша Девятнадцатая танковая стоит. Вот там и будем выходить. А то выйдем у соседей, так те всю технику к рукам и приберут. А что я не знаю командиров? Чем больше шпал, тем больше гонору и наглости.
Так что когда разведчики доложились, я приказал вызвать всех командиров подразделений, и когда те собрались вокруг, остальные не мешали, отошли, осмотрев своих подчинённых, я сказал:
- Пора вам узнать суть нашего задания. Командующий Пятой армии генерал-майор Потапов приказ мне теми силами что я соберу, уничтожать вражескую авиацию. Тут недалеко бывший советский военный аэродром находится, где уже устроились немцы. Больше сорока бомбардировщиков. Мы маршем идём к нему, выходим как стемнеете, и уничтожив охрану, атакуем. Товарищи, помните, самолёты не так и важны, хотя мы их тоже уничтожим, без личного состава самолёты не полетят. У немцев мощный промышленный комплекс, и они быстро восстановят утраченное, и те лётчики коих мы не уничтожим будут бомбить наши города и наших родных. Без лётчика самолёт не полетит, а их готовить не один год. Поэтому наша основана цель, это лётный и технический состав на аэродроме. А самолёты уничтожим перед уходом, как приятный бонус. Следующей целью у нас будет штаб пехотного корпуса, подробности операции обсудим перед началом атаки. Теперь разойдись, через полчаса рота должны быть готова к выходу. Командиры взводов остаться, обсудим план атаки аэродрома. Разведка принесла схему аэродрома с планом стоянки, складов и размещения личного состава.
Всё это заняло минут пятнадцать, потом пообщался с Мироновым, что будет командовать тыловой колонной с автотранспортом и машинами обеспечения. Ему броневик на усиление выдал. Обсудили маршрут. Мы после аэродрома идём к городу, уничтожаем штаб и склады и только потом соединимся с Мироновым и идём к нашим. Должны успеть по времени. Да, у аэродрома должна ждать машина с боеприпасами чтобы возместить потраченное. При атаке штаба всё пригодится. Кстати, вот странно, сколько воюю, а с немецкими танкам и не встречался. Я не говорю про те три врытых в землю, которые я из орудия «КВ-2» поразил, и не захваченный, а в бою лицом к лицу я с ними не встречался ни разу. Вот это считай казус. Хотя надо сказать что в действительности такие встречи и бои, танки на танки, довольно редки. Мой корреспондент, что уже записал мою биографию, я особо ничего и не скрывал, кроме того что попаданец, удивился такому моему выводу, но записал. Обещал в статью вставить. Тут на пять статей отличных выходит, патриотичных, где герой-танкист активно бьёт немцев. Что такое благодарность я знал, так что в заметках поминал добрым словом генерала Потапова. Мне не сложно, а ему приятно. Главное, чтобы тот в опалу не попал. Тогда придётся всё вымарать из статей, иначе цензуру не пройдут.
Вот так собравшись, мы и направились к аэродрому, как только на окрестности опустилась ночь. Можно было и раньше выйти, летом ночь конечно коротка, но рисковать всё же я не стал. На перекрёстке мы разделились и моя колонна, грохоча дизелям и лязгая траками устремилась в сторону аэродрома. Шли, не насилуя ходовую и движки, на тридцати километрах в час. Появление наше было явно неожиданным, сбив сходу две зенитки, на ходу расстреливая остальные, мы фронтом в десять машин, дистанция между друг другом двадцать метров, начали планомерную зачистку аэродрома. Если что интересное видели, посылали туда осколочный снаряд, но главная наша цель казармы и палатки личного состава, вот к ним мы и устремились. Семь машин личным составом этой части занялись, а три машины из взвода Захарова добивали зенитную оборону. Ещё не хватало хоть одну машину потерять. Мы расстреливали казармы снарядами, те начали ярко полыхать, пулемётами и гусеницами разобрались с теми, кто в палатках спал. Изредка я встал и в открытый люк посылал осветительные немецкие ракеты. Вещь хорошая, некоторые командиры повторяли за мной, так что аэродром был освещён как днём, что позволяло нам спокойно работать. Убедившись, что задача выполнена, личного состава у этой части не осталось, выжили в основном те из охраны что догадались убежать в темноту, остальные все тут полегли. Может где и есть подранки, но полную зачистку проводить нам нельзя. Кто-то пытался поднимать руки, но это глупо, мы тут не для этого. До немцев это быстро дошло, перестали пытаться сдастся. Потом начали крушить самолёты и аэродромную технику что ещё уцелела, пока не закончили, подожгли склад ГСМ, и расстреляли склад с авиабомбами с расстояния. Рвануло знатно. Да, перед уходом мы на фоне горевших самолётов сделали несколько фотографий. А политрук с нами был, пятым в экипаже. Насколько танк мал и тесен, настолько нам с ним тяжело было, но танк вёл бой и тот терпел. А тут отыгрался. Сделали мой снимок, несколько групповых, и попросил его снять на память, я не отказал. Осветительные ракеты позволяли сделать съёмку фотоаппаратом. После этого мы и покинули аэродром. Вот тут уже на предельной скорости двинув к городку. Теперь время играло против нас и нужно было успеть.
Грузовик со снарядами ждал где и условились, его охранял мотоцикл с разведчиками. Быстро пополнив боезапас, где-то по десятку снарядов на танк, мы и гнали дальше. Грузовик с разведчиками в сторону ушёл. В городке всё же подняли тревогу, ну да тут от аэродрома до них меньше двадцати километров, грохот склада авиабомб при взрыве вполне мог докатится. Да и зарево должно быть видно. Хотя нет, обернулся, не видно, далеко. А так я поражён. Сколько танки гоняю, и ни одного выхода из строя по причине поломки. Тут нужно сказать спасибо нашим ремонтникам. Даже на аэродроме, где экипажи использовали все возможности и ресурсы бронемашин, ничего критического, ну кроме слетевшей гусеницы, которую силами трёх экипажей быстро вернули на место, ничего не было. А на подъезде к городку нас ожидал ещё один мотоцикл с разведчиками. А вы думаете я сунусь в неизвестный мне город вот так на шару? Каждому экипажу выдали листки с зарисовкой схемы города, с понятными ориентирами, и где-что находится. Мы тут же разбили роту, Захаров со своим взводом берут склады, расстреливая их из орудий, а мы, семеро оставшихся танков, огнём и свинцом проносимся по улицам расстреливая всё что указано на схеме. Разведчики отлично поработали, отметив важные объекты, уничтожение которых обязательно и приоритетно. Разбили роту таким образом на три группы. Захаров, как я уже говорил, к складам двинул, второй взвод с моим танком в усилении по одной улице в сторону площади, где в здании гостиницы и разместился штаб корпуса, третий взвод по другой улице, но цель та же. Потом прорываемся из города по другим улицам, соединяемся и двигаемся к месту встречи с нашими тыловым обеспечением и автоколонной и уходим сильно вправо по фронту. К месту где держит оборону наша танковая дивизия.
Всё пошло не совсем так как я спланировал. Нет, склады расстреляли и сожгли, зарево пожаров за спиной вон хорошо видно, с нашими тоже встретились и соединившись направились дальше, передав раненых медикам. Да и меня нормально перевязали. Штопать пока было нечем. Да, штаб мы расстреляли, ну здание, вряд ли там были все сотрудники и офицеры, ночь всё же, но два танка мы потеряли на улицах этого чёртового городка. Откуда тут оказались немецкие танки? Разведка прошляпила их. В общем, всё шло как и задумано, мы шли по улице, расстреливая здания что немцы под свои службы использовали. Только у госпиталя расстреляли охрану из пулемётов и ушли дальше. С ранеными я всё же не воюю. Третий взвод что по параллельной улице двигался, снёс ограду фабрики и освободил почти три тысячи военнопленных, что там содержалось. Те разбегаться начали, а мы дальше атаковали. На площади начали расстреливать из пушек здание штаба, да и соседние, там тоже немцы расположились. Пусть в другом месте работают, в менее удобном. И вот, когда пожары в здании были, вдруг раздался крик Яшина, моего башнера:
- Горит!
Быстро посмотрев в перископ вправо-влево, я выругался. Горел танк командира взвода, которого я усиливал, а били, сюда по вспышкам, из какой-то узкой улочки.
- Разворот влево, - тут же крикнул я Никонову, и пока тот разворачивал танк передком в сторону неизвестного противника, я уже развернул башню и дал два выстрела бронебойными.
Броневик что там стоял заполыхал. Но это ещё не всё, с другой стороны на нашу улицу выезжало два танка, «тройки». Неудобный противник, их создали для танкового боя, против вражеской бронетехники. Этих мы совместно уничтожили, у второго танка аж башню сорвало, только и немцы не пальцем деланы, успели поджечь ещё одну машину. Политрук перебрался на моё место, а я, открывал люк, и выпрыгнув из танка, подбежал к машине взводного, и начал помогать тушить горевших людей, что катались по брусчатке, пока двое танкистов из другого танка помогали вылезти объятому огнём мехводу из люка. Стрелок погиб, так и остался в танке. Во втором погибли все. Я потушил парней, и подхватив на загривок тело одного, побежал к нашему танку. Я сперва и не понял, что произошло, кольнуло вдруг в плечо, когда я на корму забирался. Мы уже разобрали раненых по танкам и рванули прочь, когда оказалось, что у меня весь комбез в крови. Тут и рука неметь начала. В городке светло как днём было, мы осветительные ракеты пускали, вот кто-то меня и подстрелил. Пришлось политруку, в тесноте, у нас в танке на одного пассажира стало больше, бинтовать мне плечо. Пулевое ранение. Когда покинули городок, перебинтовали уже лучше, да и других-танкистов осмотрели, срезая обогревшую одежду. Ожоги у многих были серьёзными. Другие взвода потерь не понесли. Меня перебинтовали, сознание более-менее нормально, только шум в голове и пить постоянно хочется, но колонна шла вперёд, снося всё что под нас пытались кинуть. Потом перестали, видимо потеряли нас, а мы ушли на второстепенные дороги, часто двигаясь по полям, преодолевая овраги и мелкие речушки вброд. Если бы не танки что на тросах вытягивали грузовики, застряли бы. По карте уже давно должны быть наши, но что-то нет и нет никого.
Уже рассвело, когда мы остановились на опушке небольшой рощи, пытаясь под деревьями укрыть всю технику, всё же у нас её немало. Пусть во время засад и обстрела колонны мы два грузовика потеряли, всё равно много техники было. Пока Лютова и военврач второго ранга меня осматривали, я поставил задачу Миронову провести разведку окрестностей. Мол, тут наша дивизия должна стоять, честно говоря, передовая километрах в восьми позади по полученной от пленных офицеров информации должна быть, но что-то мы ничего и никого не встретили, ну и отдал себя в руки медиков, пока разведка убыла на обоих мотоциклах, что у нас были. Нужно понять почему тут так пусто. Врачи же, что меня осматривали, сообщили, что меня нужно на операционный стол как можно быстрее. Рану чистить, в неё попали мелкие частицы от комбеза, формы и нательного белья, потом зашивать, а то кровотечение никак остановить не могут. Порадовали что лёгкое не задето. Меня как раз перебинтовывали, когда вернулись разведчики. Что-то быстро они. Оказалось, те наткнулись на санитарный обоз. Правда, перепугав обслугу и немногих медиков что его сопровождали. Разведка была в немецкой форме на немецком же мотоцикле. Ладно хоть до стрельбы не дошло. Выяснили что передовую мы всё же проскочили, а штаб дивизии тут неподалёку. Чуть позже подъехал второй мотоцикл с лейтенантом-артиллеристом в коляске. Неподалёку гаубичная батарея стояла, он оттуда. В штаб дивизии о нас уже сообщили, так что свернув лагерь мы направились к деревеньке где штаб разместился. Должны ждать. Лейтенант как сопровождающий.
Добрались благополучно, авиация противника не летала, не без нашей помощи, хе-хе. Сам генерал был тут же, встречал лично грохочущую траками колонну. Мои танки возглавляли колонну. Вся техника на небольшую улицу не вошла, остальное рядом на поле разместили, зенитчики, выставив стволы пулемётов в небо, охраняли их. Я же, осторожно покинул танк, Яшин помог, комбез мне сняли, да и френч надет наполовину, правый рукав пуст, видна повязка и косынка. Зато шлемофон на голове. Семенченко, к которому я подошёл, в ответ козырнул мне, ну и доложил генералу и его штабу кратко:
- Товарищ генерал, по приказу командующего нашей Пятой армии генерал-майора Потапова, выполнял задание в тылу противника. Задание выполнено, уничтожены вражеский аэродром с сорока бомбардировщиками и штаб пехотного корпуса. Также освобождены два лагеря военнопленных общим числом около пяти тысяч. Вывезено на нашу территорию восемьдесят семь советских командиров, шестнадцать из них из нашей дивизии, и около сотни разных ценных специалистов, в основном врачи и медики. Захвачен пункт сбора советского вооружения, отбиты назад наши танки. Создано три группы для действий в тылу противника, дав им свои задачи. Зная от вражеских офицеров где стоит в обороне родная дивизия, решил выходит в её расположении, иначе соседи бы технику отобрали. Доложил лейтенант Бард. Прошу доложить о выполнении задания генерал-майору Потапову.
- Генерал-лейтенанту, - поправил тот. - Повысили нашего командарма в звании. Сообщим, это я обещать могу.
Дальше плохо помню. Передал боевой журнал, успел внести туда последнюю информацию по действиям моей роты, все документы, списки для награждения и списки павших. Ну и пять пленных немецких офицеров не ниже майора, что мы вывезли. Всё это приняли, технику, вывезенных командиров и специалистов тоже, оформляя новую технику и вводя её в штат дивизии. За танки мне комдив большое спасибо сказал. А меня отправили в медсанбат. Я проследил чтобы мои вещи со мной направили, «лейку» я Евстигнееву подарил, мою тетрадь со списком моих подчинённых тоже в сидор положили. Мне ещё лично похоронки писать, от себя. Как резали, чистили и шили в операционной медсанбата, уже и не помню. А вот Потапов меня навестил в медсанбате, поздравил с выполнением задания, одна из групп что я создал, несколько часов назад тоже вышла к нашим, у соседей. Группа капитана Кубаева. Тоже изрядно немцам вломили. Потапов сообщил что меня к Герою представили, представление от генерала уже ушло наверх, старшего лейтенанта дал лично, видимо результат моего рейда изрядно командующему помог, и вскоре санитарный эшелон увозил меня в тыл.
Двое суток в пути эшелон был, видно, что ему зелёный свет дали. Я в сознании был, после операции рана ныла, но постепенно боли сходили, уменьшались. Если я поначалу подозревал куда идёт эшелон, то сейчас уже уверен. В Москву. Да и медперсонал это подтвердил. В эшелоне было пятеро раненых из моей группы, трое танкистов обожжённых, это их я помогал из горевшего танка вытаскать, что запечатлел на фотоплёнку Евстигнеев, тот об этом позже мне рассказал. Я не знал. И ещё двое раненых. Эти получили огнестрельные ранения от слепых выстрелов, когда нашу колонну обстреливали со стороны. Раненых больше было, но лёгких оставили в медсанбате. Эти тяжёлые. Взводный мой лежал подо мной и тихо стонал весь в бинтах, пропитанных мазями. Это он ещё не сильно обгорел, у его мехвода ноги что головёшки. Ампутировали уже. Когда я узнал куда идёт эшелон, не знал ругаться или радоваться. Страна большая, а меня именно в столицу везут. Просто неприятные встречи с бывшей семьёй Глеба могут быть. Да и знают Глеба многие врачи, опознают ещё. С другой стороны, Светлана под боком, что тоже неплохо. Домашнюю еду, а готовит та просто здорово, я любил. А так как я ходячий, то в Брянске вышел на вокзал, и сразу к начальнику станции. Пока паровоз заправляли, полчаса у меня было. В общем, позвонил на работу Светы из кабинета начальника станции, дал тот мне разрешение. Светлана была на работе, вскоре прибежала, ей трубку передали, вот я и пояснил что ранен, какой эшелон и когда в Москве буду. Попросил встретить. Были причины. У меня мой вещмешок при себе. Внутри помимо личных вещей награды мои и документы к ним. У меня только командирское удостоверение и забрали, оформляли. В сидоре также деньги и пара трофейных пистолетов. Вот чтобы не потерять всё, и хочу передать Светлане. Та сохранит. А возвращаясь закупил у бабулек то что заказали в нашем купе и соседнем. Даже водка была. Как дорого-то, три цены дерут, совсем совесть потеряли.
Прибыли мы в Москву вечером, не солгали врачи, так что началась разгрузка. Я тоже вышел со своим сидором в левой руке. Вообще у меня их два. В одном мелочёвка что нужна пока в госпитале буду лежать. Там от бритвы до разных мелочей. К этому же сидору прицеплен тюк моей формы с сапогами. Форму ещё в медсанбате постирали и зашили. В петлицах по три кубаря. В удостоверении в штабе дивизии данные тоже исправили. Самое ценное в другом сидоре, его я и собирался передать Светлане. Ту я вскоре заметил в стороне. Разгружали нас на запасных путях, а не на перроне. Она одна тут с таким пузом, что заметно подрос. Обнялись мы осторожно. Отдав ей сидор, я сходил за вторым, тот что с формой и с которым я в госпиталь поеду. Он тоже под моим присмотром был пока нас везли. Вообще личные вещи при раненых были, многие их как подушки использовали. В госпитале их уже сдадут на склад, что-то из вещей в тумбочки уйдёт, а при выписке всё вернут. Мне так пояснили другие раненые, что уже бывали в госпитале, в Финскую. У меня это первый опыт. Война длинная, возможно и не последнее ранение. Этого не хочется. Не хватало чтобы к старости старые раны ныть начали. Вот так вернувшись к Светлане, положив вещи под ноги, пока вокруг суета царила, в машины и повозки грузили раненых, мы и пообщались. Я коротко описал что у меня было, та у себя. Света выполняла что я советовал, закупала припасы, сейчас усилив покупки, видела, что я был прав.
- В вещмешке мои вещи, и деньги. Трофеи с немцев. Деньги забери и используй. Знаешь для чего. У меня там оружие. Сможешь с таким животом подняться на чердак и убрать в тайник?
ebooksa