Я как сидела… так и осталась сидеть.
Фактически меня только что обвинили в измене Гаэре. Завуалированно, используя иные трактовки, но обвинили!
И окончательным приговором прозвучали слова специалиста по гуманоидной психологии:
— Капитан Картнер, вы состоите в сексуальной связи с третьим правителем Рейтана?
Я могла бы сразу сказать «нет», и это было бы совершенной правдой. Но меня до безумия возмутила одна деталь:
— Барб, а это был доклад или донос? — раздраженно поинтересовалась я.
Налицо было абсолютное и полное попрание субординации в целом.
Полковник поджала губы, что говорило обо всей ее ярости, которую зам Полиглота все же сдержала. Я до полковника не дослужилась, а потому, не скрывая своего негодования, продолжила:
— Допустим, вот только допустим, что каждое слово из присланного вам сахиром Светом паршивейшего доноса правда, и что тогда?
Несомненно, принадлежи я к любой другой специализации высшего уровня управленческих служб Гаэры, я бы сейчас была вынуждена следовать протоколу, но я не принадлежала. Правда, это все равно не помешало присутствующим в зале Малого совета открыто проявить свое недовольство моим поведением.
— В этом случае, капитан Картнер, — заговорил, судя по цвету формы, сотрудник внутренней службы контроля, — вы будете официально обвинены в измене Гаэре, далее по протоколу — лишение вас дипломатической неприкосновенности, водворение на родину, суд.
Он произнес все это абсолютно спокойно и уверенно, да. Но, опять же, одна маленькая деталь.
— Я не обладаю дипломатической неприкосновенностью уже сейчас! — высказала, с трудом сдерживаясь. — Я не дипломат, и я не разведчик. Позвольте вам напомнить — я сотрудник языкового управления! Моя задача на Рейтане — подготовить базу для последующей дипломатической миссии! Полковник Тейн, у вас полный доступ к наполняемой мной на этом этапе подготовки базе сканера. Вы уверены в том, что у вас есть повод обвинять меня в нецелесообразности как специалиста?!
Барб моргнула и опустила взгляд. Но, так как я ждала ответа, была вынуждена произнести:
— Нет, капитан Картнер, как к специалисту у меня претензий нет — вы опережаете график на шестьдесят процентов, работая по восемнадцать часов в сутки.
И, собственно, это было главное.
Я посидела, сложив руки на груди и мрачно глядя на совет, который вообще теперь не смотрел на меня.
После некоторого молчания глава разведуправления произнес:
— Что ж, полагаю, нам следует принести извинения капитану Картнер.
Естественно, извинений вслух никто не произнес, но я знала, что будет соответствующая запись в моем личном деле. Это успокаивало, но несколько выбивало иное: