— У нас приказ утром уничтожить ваши останки. Термитом. Чтобы ни молекулы не осталось.
Какой интересный приказ! Я внимательно посмотрела на сахира Декагра, тот молча шагнул к пульту наблюдения, переключил один из экранов в спектр, доступный моему зрению, и позволил мне увидеть сообщение… я, так полагаю, нового сахира Света — крепкий пожилой мужчина с совершенно седыми волосами старым не выглядел вовсе. Он выглядел очень любезным, вежливым и по-отечески заботящимся о «сахире Арнаре», у которого, «несомненно, будут сложности, если труп специалиста S-класса обнаружат». Собственно, что касается моего трупа — его надлежало расчленить, скормить собакам, после чего собак умертвить и сжечь термитом.
— Изобретательно, — выслушав все до конца, была вынуждена признать я.
— Это и насторожило, — честно признался сахир Декагр. — господин никогда бы не позволил псам поедать труп любимой женщины, вы ему слишком дороги.
Вот теперь я очень странно посмотрела на сахира — главу охраны.
— Я выгляжу как оживший труп? — напрягся эниреец.
Ответить не успела — от двери раздалось хриплое:
— Лея, в дом.
Обернувшись, увидела Саттарда, в еще более невменяемом состоянии, чем был раньше, плюс окровавленного местами, но все же отмахнулась от него напряженным:
— Подожди. Если они отдали один приказ охране, могут быть и другие.
И как бы сильно был не в себе Тень, логичность моих слов дошла до его затуманенного разума. Войдя в сторожку, он для начала левой рукой обнял меня, крепко прижав к себе, затем быстро пробежался по невидимым мне сенсорным клавишам и застыл, вслушиваясь во что-то отдаленное.
— Они охренели! — произнес вдруг сахир Декагр.
Тень, словно вспомнив, что мы тут не одни стоим, коротко приказал:
— В моей спальне связанные гаракхай, накаченные Ка-ю под завязку. Спустить в подвал на нижний уровень. Запереть. Забыть на трое суток.
Охрана вымелась мгновенно всем составом в девять человек.
— Нижний уровень — это под гранитную плиту? — уточнила я.
— Да. Под, — отрывисто ответил Арнар.
Помолчав, уточнила еще кое-что:
— Все три гаракхай?
Он вдруг развернул меня к себе, схватил за подбородок, заставил запрокинуть голову, взглянул в мои глаза и хрипло произнес: