Шеф кивнул и уточнил:
— Ты как?
Пожав плечами, честно ответила:
— Устала, но каждая минута того стоила.
Пристальный взгляд полупрозрачных глаз мимолетно отразил тревогу. Внезапно поняла, о чем Полиглот подумал, и заверила:
— На это не было времени.
И шефу явно стало легче, а я вдруг поняла — переживал. И вообще наш начальник уже не молод, совсем не молод.
— Значит, Багор не подвел, — наконец произнес он. И уже спокойнее приказал: — Рассказывай.
Я рассказала все, от того момента, как меня практически подставили, до истории о том, что старик, который приходил в управление, был убит. Идею с подменой нормальных слов аморальными шеф заценил особенно — и если честно, страшно за него стало, ни к чему ему такие переживания в его-то возрасте.
— Танаргские технологии психологического программирования объяснили бы многое, — спустя долгое молчание произнес Полиглот. — К примеру, то, почему на допросах даже с применением силы Гилбен молчал.
То, что моего бывшего пытали, стало откровением. Неприятным откровением. Наши внутренние службы до подобного не опускаются, если только… не было личной просьбы Полиглота. Шеф мой вопросительный взгляд встретил спокойно, так же спокойно ответил:
— Если бы не ребенок, рожденный ребенок, он бы оттуда не вышел.
Жестко.
— Что будем делать? — внезапно спросил мой начальник.
Меня спросил. Давая мне выбор: участвовать в этом дальше или отказаться. Я точно знала — если попрошу, задание аннулируют, мне поручат другое. Но так же точно знала, что отказываться не буду.
— Играем дальше, — улыбнулась я, — и делаем вид, что верим всему, до последнего.
Полиглот задумчиво покивал, затем произнес:
— Ты оставишь Гилбена в команде?
Подумав, ответила:
— Если в деле замешан Танарг, гораздо безопаснее будет сохранить все в тайне. Вы видели Эрсанну, видели, что она делала, но явно ни вы, ни безопасники не определили, как и когда Гилбен мог ее запрограммировать.